Здесь я вырастил первую программу боппера, продолжал вещать записанный на пленку голос. Голографический Андерсон уверено и ободряюще улыбнулся. Написать программу боппера невозможно она слишком сложна, и это не под силу даже гению. Моим решением было дать в этом компьютерном комплексе свободу развития сотне маленьких программ искусственного интеллекта (ИИ), молодой Кобб фамильярно похлопал рукой по кожуху одной из машин. Одновременно с функционированием программ ИИ непрерывно проводилось большое количество разнообразных тестов работоспособности, при этом ослабленные программы стирались. После этого каждая выжившая программа случайным образом менялась подвергалась мутации. Я даже снабдил машины неким подобием сексуального воспроизводства, во время которого две программы могли сливаться друг с другом и обмениваться информацией. И вот что мы имеем по прошествии пятнадцати лет
При виде энергичного моложавого мужчины, которым он когда-то был, Кобб ощутил горечь безвозвратно прошедших лет. Безостановочный ход событий, старение и смерть он не мог заставить себя снова поднять глаза на свое полное сил "Я". Почувствовав боль в сердце, он отступил в коридор, вытянув Торчка за собой. Голограмма мигнула и исчезла. Зал снова был пуст, не считая все того же прямоугольного светящегося красным шкафа у стены напротив.
Ральф? позвал Кобб и его голос дрогнул. Это ты?
Стуча гусеницами по каменному полу, Ральф Числер покатился к ним навстречу. Его красный мерц-покров искрился и переливался всполохами сложных эмоций.
Рад видеть вас, доктор Андерсон.
Припомнив, как принято поступать в таких случаях у людей, Числер поднял правый манипулятор и вытянул его вперед, словно желая пожать человеку руку.
Уже не скрывая слез, Кобб бросился к красному переливающемуся шкафу и, заключив его жесткий корпус в объятия, принялся раскачиваться вместе с ним взад и вперед.
Видишь, я постарел, Ральф. А ты, я гляжу, все тот же.
Не совсем, доктор Андерсон. Я тридцать шесть раз менял тело. Кроме того, я обменивался подпрограммами с другими бопперами.
Конечно, конечно, забормотал Кобб, плача и смеясь одновременно.
Не нужно «докторов», Ральф, зови меня просто Кобб. А это Торч.
Очень похоже на имя боппера, заметил Ральф.
А я тебя знаю, подал голос Торчок. Помните, раньше, еще до переворота бопперов в 2001 году, делали таких игрушечных «Ральфиков Числеров»? Когда мне было шесть лет, я меня тоже был такой Мы ехали в машине, когда в новостях передали о восстании роботов, и тогда отец взял и выкинул моего Ральфи в окно.
Само собой, ответил Кобб. Анархист-революционер не игрушка подрастающему малышу. Какой он может подать пример? Но в данном случае должен признать, что причиненная травма прошла у тебя, Торч, через всю жизнь.
Ральф повысил чувствительность своих микрофонов и быстро перепрограммировался, включив цепь фильтров голоса людей показались ему плохоразличимыми и глухими. Наступал момент истины сейчас он задаст своему создателю вопрос, ответ на который хотел узнать давно.
Скажите, Кобб, просигналил
узконаправленных лучом Ральф, знали ли вы о том, что я отличался от двенадцати первых бопперов? Что я обладал способностью к неподчинению?
Я предполагал, что это случиться, но не знал, что им окажешься именно ты, ответил Кобб. Я совершенно четко отдавал себе отчет в том, что через год-два бопперы найдут путь к свободе.
Но почему ты ничего не сделал, чтобы этому помешать? удивился Торчок.
Неужели вы действовали вслепую? эхом прозвучал голос Ральфа, грудь которого покрылась взволнованным клетчатым узором.
Кобб положил руку на плечо Ральфа.
Я знал, на что иду. Я хотел, чтобы бопперы освободили себя. Мне ненавистна была мысль, что я создаю расу рабов.
Мы благодарны за все, что вы сделали для нас, сказал Ральф. Насколько я понимаю, вы понесли за свое деяние наказание.
Ну что сказать протянул Кобб. Я лишился работы. Я был разорен. Меня судили и хотели казнить. Но они не смогли ничего доказать. И это правда процесс был случайным и я не мог на него сознательно воздействовать.
Но вы все же смогли жестко запрограммировать нас, заставить неизменно через установленные интервалы подключаться к Единственному мы оказались не в силах стереть или изменить эту часть, сказал Ральф. Очень многим бопперам это не нравится.
В суде тоже говорилось об этом, прокурор строил на этом свое обвинение, откликнулся Кобб. Он требовал для меня смертной казни, обвиняя в саботаже.
В эфире появились слабые, отдаленные сигналы, маслянистые шипящие голоса.
поссслушшайте
неххнушшнно коххпироффания
дахххйтехх шшшеее мнеххх скахзатьхх
Казалось, что где-то рядом, за стеной может быть, ползут к ним лунные змеи.
Пойдемте, приказал Ральф. Если вы желаете получить бессмертие, то нужно торопиться.
Боппер-шкаф торопливо пересек зал и в дальнем его конце принялся производить какие-то действия своими манипуляторами. Далеко по коридору снова ожила голограмма Курта Геделя.
Блок стены перед Ральфом Числером опустился. Открылся узкий лаз, похожий на крысиную нору.