Вот, опять... Думаю и думаю себе, какая разница? Ответ Ни о чем вызывал непонимание: Так не бывает. Он привычно погладил ее по голове, открыл рот... и опять не решился, вместо слов вышел почти неслышный вздох.
Что? тут же откликнулась Ната.
Вот этого у нее не отнять, чувствительности. Он хотел кое-что сказать, уже давно хотел, но не мог пока. А она ощущала это.
Нет, ничего.
Ната теснее прижалась к Дану.
Даник, знаешь, что бы я...
Перестань.
Чего ты, Даник? Я говорю...
Перестань!
А... легкая обида в голосе. Но мне так нравится называть...
А для меня это как пенопластом по стеклу, понимаешь? Я ж просил...
Что такое пенопласт? Хорошо, хорошо, Дан... Вот, теперь я забыла, что хотела сказать!
Значит, неважно, раз так быстро забыла.
Оказалось, что для нее это все-таки важно. Помолчав, Ната прошептала:
Я бы хотела умереть раньше тебя.
Дан поморщился в темноте. Молча. Ната ждала, чтобы он отреагировал как-то, но он молчал что тут скажешь, на эти женские глупости?
Да, раньше, и чтобы в твоих... чтобы ты при этом обнимал...
Хотела сказать в твоих объятиях?
Да... в объятиях. Он почувствовал, что она улыбается. Объятия этакое книжное слово, которое Ната вряд ли произносила хотя бы раз до знакомства с Даниславом.
Да, чтоб не просто обнимал, а чтоб в объятиях. И когда я умирала, чтоб ты был со мной, чтоб тебя я видела последним. Тогда бы я... тогда бы было хорошо, ты понимаешь?
Хотела сказать «тогда бы я была счастлива»...
Обычно он понимал ее лучше и быстрее, чем она себя, но в этот раз пришлось призадуматься. Скорее всего, объятия для нее означали единение единую плоть. Ну да, это он тоже ощущал... то есть ощущал, что этого нет. Даже лежа в постели, в темноте, тесно обнявшись, дыша в унисон, они не были единой плотью. Он, во всяком случае, и в самые трепетные, интимные моменты был отдельно, сам по себе. А она чувствовала это.
Чтоб, если я буду умирать, ты был так близко... как...
Ближе к тебе, чем воздух в твоей груди?
Что?
Говорю, чтоб я был ближе к тебе, чем кровь в твоем сердце? Он подождал с надеждой. Нет? Вот смотри, это метафора. Очень близко к тебе, так близко, что...
Нет, это не для нее. Зачем я столько тяну?..
Пол чуть качнулся вместе с кроватью.
Надо вставать, сказал Данислав.
Дан оделся и стоически высидел двадцать минут, пока она красилась. Острое удовольствие от наблюдения за прихорашивающейся перед зеркалом женщиной, которая только что спала с тобой, уже исчезло, но ему все еще было приятно смотреть на нее.
Зал наполняли представители богатых западных контор с женами, дочерями и любовницами. Или любовниками. Дан, по такому случаю надевший белую рубашку и костюм, занял столик в углу. Рядом пили вино несколько мужчин, которые тут же уставились на Нату.
Голубой небесный свет падал сквозь круглые окна на мозаичный пол, сливаясь с желтым
светом электрических свечей, и это было символом всей теперешней моды: мешанина естественного и искусственного, натуры и техно. Подошел официант. Данислав заказал сухого вина себе, Нате шампанского. Чокнулись. На них смотрели. Глядите-глядите, сморчки старые... Еще бы колоритная пара. Я вроде интеллигентный мальчик из приличной семьи, ну а Ната... Большинство дам здесь анемичны, воздушны, а ее правильные и крупные черты лица, смугловатая кожа, большие глаза, пышные волосы...
Ната все еще чувствовала себя неуверенно в таких светских компаниях.
Смотри, сказала она, толкая Данислава ногой под столом. Вот этот... Он чего пялится?
Дан покосился туда. Гаддет Дадлиб, представитель ТАГ, Турбо-Аэро-Гидро более идиотского названия для корпорации трудно придумать, ласково и отечески посматривал на него через весь зал. Увидев ответный взгляд Данислава, он поднял бокал и кивнул.
Чего он? прошептала Ната.
Дан пожал плечами.
Скучает...
На стойке бара тихо позвякивали бутылки. За широкими окнами плыли белые облака и сияло солнце. Дан сидел, откинувшись на стуле, разглядывая пенометалл под дерево, полимер под мрамор, оргстекло под хрусталь.
А кто он?
Дадлиб из ТАГ. Кажется, к себе зовет. Хочешь, пересядем за их столик?
Не хочу! испугалась Ната. Зачем с ним сидеть? А еще расскажи мне, кто они. Вот этот... Она начала было поднимать руку, чтобы показать, но тут же опустила. Дан научил когда-то, что показывать пальцем нехорошо. Который длинный, в очках.
Данислав рассказал. Длинный в очках Никита Аквидзе, пресс-секретарь из Силикон Индастрис. Милейший человек каждой из своих любовниц, прежде чем отправить ее в отставку, дарит симпатичный домик на Апеннинах. Там, говорят, теперь целый поселок из этих домиков, а на детских площадках носятся веселые табунчики маленьких чернявых Аквидзе. Вон тот здоровый, лысый, с трубкой, Джоб Шар МакАстер, знаменитый драчун в боях без правил по прозвищу Бильярдный Шар. Он недавно подписал контракт с Фурнитурой. Ну, это, знаешь, которые делают умную одежду. Он теперь красуется во всех их рекламных роликах с подтяжками-интуитами, ловкими галстуками и другой дребеденью. Та дама в колье за миллион кликов жена самого Изи Швейберенга, хозяина Майкрософта.