Пусть его косится!
Сале заставила себя с извечным бабьим любопытством взглянуть на приближающихся всадников и едва не вскрикнула. Так кричит ребенок, сунув руку в крапиву; так наступают на гадюку. Обычное зрение чуть запоздало, и лишь через мгновение Сале осознала: иссиня-черный сполох над всадниками, столь испугавший ее впопыхах, двойной. Первый язык его клубился над санями, из которых торчали две пары ног, а второй жадно облизывал рыжебородого мужчину, ехавшего впереди кавалькады.
Юдка!
Консул был ранен, и ранен опасно. Если вовремя не оказать помощь
Почти сразу взгляд женщины наткнулся на долговязого воина с прямым, нездешним, мечом у пояса. Рядом с ним, держа руки на рукоятях пистолей
и посмеиваясь в усы, ехали трое сердюков постарше.
Рио!
Значит, где-то рядом должен быть и к'Рамоль, которому местные знахари-шарлатаны в подметки не годятся! Юдку надо спасать, он обязательно должен выжить, консул им нужен позарез, без него
Женщина умом не вполне отчетливо понимала, что означает это «без него», но сердце подсказывало: в чужом Сосуде потерять консула, который в обход правил предупредил чужаков о заговоре Малахов, глупость и безрассудство.
Чтобы не сказать большего.
Рио! Где к'Рамоль?!
Сперва ей показалось, что она заглянула в колдовское зеркало таким опустошенным, выжженным показался ей ответный взгляд героя.
Застрелили его, Сале. Понимаешь совсем застрелили. И Хосту тоже.
На миг она растерялась. Внутри оплыл слезами кусок подтаявшего льда не помогла ни маска, ни пустота Взять себя в руки! Немедленно! Сейчас нужен лекарь. И если сердцееда к'Рамоля волей судьбы больше нет среди живых
Она обернулась к ехавшим следом довольным, ни о чем не подозревающим сердюкам.
Лекаря, быстро!
Благодарю за заботу, сиятельная пани! с некоторым усилием усмехнулся Юдка. Тому хлопцу, что в санях, лекарь таки потребен!
Кого он хотел обмануть? Сале прекрасно видела, что консул держится из последних сил. Проклятье! Дура несчастная! Он ведь еще и раненого сердюка держит, не только себя!
Она сбежала с крыльца и остановилась перед замешкавшимся всадником в сером жупане, широких черных шароварах и смушковой шапке.
Впилась взглядом в изумленно вытаращенные на нее карие глаза.
Не отпустила.
Скачи за лекарем! Живо!
Только снег взметнулся из-под копыт.
Да, здесь ее и без того невеликие силы киснут, как молоко на солнцепеке, но на такое грех скряжничать. Иначе этот болван-десятник до вечера бы за лекарем собирался!
С коня консул слез сам.
Да ты никак ранен, пан Юдка!
В дверях стоял сам пан Станислав, в мятой ночной сорочке и накинутой поверх нее медвежьей шубе, без шапки, в остроносых домашних туфлях на босу ногу.
Озабоченный отец семейства. Как здесь говорят?.. Ах да пан добродий.
Вэй, пан Станислав, разве ж незамужние девки умеют ранить? Смех, не рана
Ну-ну, похоже, Мацапура-Коложанский прекрасно все понял: и то, что рана серьезная, и то, что Юдка не хочет показывать этого при сердюках. Удачно ли на охоту съездили?
Сердюки разом заухмылялись. Как же: с победой вернулись, и пан доволен, вон, шутить изволит!
Удачно, пан Станислав. Поглянь, какую козочку заполевали!
Юдка медленно, нога за ногу, двинулся к дому. А Сале не удержалась и вслед за Мацапурой подошла к остановившимся саням.
В смятых плащах, брошенных на дно розвальней, лежали двое: Гринь, брат урода-младенца, и уже виденная Сале сотникова дочка. Оба были без сознания. «Девчонку просто оглушили, оправится быстро, сразу определила Сале, зато парень плох. Только на Слове консула и держится».
Да то ж панна Яринка! вполне натурально всплеснул руками Мацапура, и любой, кто не знал веселого Стася, вполне мог увериться: зацный пан искренне удивлен и огорчен тем положением, в котором оказалась девушка. А ну, живо! Хлопца до хаты, пусть лекарь его пользует, а о панне Ярине я сам позабочусь
Пан Станислав уже забирался в сани, как был, в шубе и в ночной сорочке. Уселся на передке, взял в руки кнут, обернулся к стоявшей рядом Сале.
В замок отвезу, там за ней присмотрят! Губы Мацапуры расплылись в добродушной улыбке. Перевяжут, вином напоят, чтоб кровью не изошла. Кровь молодая, чистая, нельзя, чтоб панночка ею изошла, никак нельзя!
И Сале поняла, что имеет в виду пан Станислав.
Как бы не так!
Оказалось, что все еще только начинается!
Вернее, началось раньше.
Ну кто, кто мог знать наперед, что этот ироничный красавчик Рио, рубаха-парень и рубака-парень, стеснительный благодетель многодетных побродяжек, двоедушец?!
Нет, то, что герой находится под заклятием, Сале, конечно, знала но она и подумать не могла, что дело обстоит настолько серьезно! Ведь тогда, при Досмотре, когда строго прозвучало: «Вы пытаетесь провести через Досмотр второго человека? Вторую личность?» она растерялась.
И испугалась. При последующих словах Малаха-Досмотрщика: «Вам известно, что лиц, уличенных в нарушении визового режима, постигает административная ответственность?»
Однажды ей довелось видеть, что бывает с теми, кто пытается пересечь Рубеж нелегально. В ушах до сих пор звучит вопль неудачника, возомнившего, будто он может беспрепятственно миновать Досмотр. Он был самоуверен. У него имелась действительно стоящая контрабанда, за такую любой чародей с радостью опустошит свою казну; и он рассчитывал не рассчитал.