Новые гости в замке? Те, что из Хитцов доставлены?!
Так
Пан Станислав кивнул, глаза удовлетворенно сверкнули.
Ну-ну! Вечером погляжу, кого ты мне привез. Не хочешь вечерком вместе со мной в замок прогуляться?
Я вздрогнул. В замок? Избави Святой, благословен Он!
Он понял. Засмеялся весело, словно и в самом деле пошутил.
А ты заметил, как пан лекарь на нас с пани смотрел?
Я вспомнил мрачного к'Рамоля и усмехнулся.
Не по коту сметана! А знаешь, пан Юдка, в этой пани есть свой смак! Видал?
Он протянул вперед правую руку. На запястье темнел кровавый след чьи-то ногти впились в кожу.
Ясное дело чьи.
Когда пан будет вновь стирать того кота, вздохнул я, то пусть пан его не выкручивает, а так на веревку вешает.
Он хохотал долго, хлопая себя по брюху и тряся щеками. Наконец махнул рукой:
Ладно! Так и повешу. Да знаешь ли, пан Юдка, это не то, что ты подумал. Дело иначе было. Решил я поглядеть, из какого теста эта пани. Повел ее маеток показать и на стайню завел. А там одну девку как раз плетью охаживали. Воровать вздумала, бесова дочь! Я велел ее на воздусях парить, под колокольчики пока не сдохнет. И что ты думал? Эта пани Сале до самого конца простояла, глаз оторвать не могла. За руку меня взяла и смотрела.
Он вновь покрутил исцарапанной рукой, расправил усы:
Вот таких и люблю! Знатная пани! И чернокнижница зацная! Книгу «Рафли» читала, и «Задею», и «Сирин». Только, говорит, они у них иначе зовутся.
Вот даже как? Интересно, есть ли в том Сосуде книга «Зогар»?
Что меня дивит, пан Юдка Если они в наши края за ребенком собрались, отчего про обратный путь не подумали? Я тоже кое-что прикинул, «Рафли» полистал. Трудное дело за этот Рубеж пробраться! А они как в омут.
Наши взгляды встретились. Трудно врать такому, как пан Мацапура!
Трудно но можно. Этому гою незачем знать о визах, о том, что в каждом Сосуде имеются консулы. Сале молчит и я молчать буду.
Видать, очень им этот ребенок нужен, пан Станислав.
Видать
Он нахмурился, замолчал, а я вновь взглянул на портрет. Неужели этот, в испанском платье да с белым камнем в цепи, его батюшка? Вот уж поистине: не в отца, а в проезжего молодца!
А хорошо бы, пан Юдка, самим дорогу в иной мирок сыскать! Чтоб только мы об этом пути знали, а? Вот тогда и с дитем разберемся кому он там нужен да зачем.
Мог бы не говорить! Я сразу понял, почему пан Мацапура принялся пани Сале обхаживать. У той, понятно, свой интерес, да только нашего пана не проведешь! Аукнется ей ее белое платье! В нем и зароют, едва дорожка через Рубеж откроется!
Есть у меня думка, как толк наладить! А ведь у них там даже рушниц нет!.. Да, ты этого ребенка-то видел?
Видел, пан Станислав, удивился я. Только не разглядывал. Дите себе и дите!
Он вновь задумался. Выпустил клуб сизого дыма, качнул головой.
Ан не совсем! То, что пальцы на руках не по счету ладно. И не таких рожают! А вот сколько ему?
То есть? Что пан имеет в виду? удивился я. Гринь Чумак говорил: дите две недели как родилось
Две недели! Пан Станислав даже трубку отложил. Да ты бы поглядел
сейчас на него, на байстрюка этого! Ему полгода не меньше! Скоро зубы резаться будут!
Полгода! Я вспомнил вопящий сверток на руках у пани Сале.
Полгода?
Был бы гоем точно перекрестился.
Кто же ты такой, Пленник?
А с братом его, пан Юдка, мы вот что сделаем. Утром человечишка прибежал из Гонтова Яра, поведал кой-чего. Тамошние лапотники совсем спятили. Хату, где тот хлопец жил, спалили, да мамку его из домовины выбросили
Как? Мне показалось, что я ослышался. Из домовины?
Выбросили и колом проткнули, а после тоже сожгли чтобы с чертями не путалась да из могилы не вставала. Что с хлопов взять? Дурни! Вот мы про это чумаку и расскажем. Сам же говорил: лихой из него сердюк выйдет! Будет при брате да при мне!
Лихо пан Станислав задумал! Теперь чумак сам за шаблюку схватится.
Вот так! Как за Рубеж пойдем, его и возьмем вместо пса. Как думаешь, пропустят нас твои ангелы?
На этот раз я не удержался вздрогнул. Пан Станислав усмехнулся, но усмешка почти сразу погасла.
Их можно подкупить или напугать?
Подкупить? Пани Сале попыталась на свою голову. А вот напугать
Рабби Шимон бар-Йохай когда-то прогнал Малаха-Разрушителя, осторожно начал я. Прогнал и запретил возвращаться. Но я не бар-Йохай. И вы, пан Станислав, тоже.
А договориться? живо подхватил он. Ведь нужно же им чего?
Я закрыл глаза. Блаженны несведующие! Договориться с кем? С чем? С громом, с молнией, с потопом?!
С Рубежными Малахами?!
На миг все словно сгинуло и я вновь очутился в холодном мокром лесу у старой дороги на Умань. Заныли скрученные веревкой запястья, запершило горло от страшного, удушливого духа горящей заживо плоти. В глаза ударил ослепительный свет ярче пламени, ярче солнца: белый, проникающий даже сквозь закрытые веки.
Твое желание услышано, Иегуда бен-Иосиф! Да будет так! И знай, что жалеть уже поздно!
Ярина Загаржецка, сотникова дочка
Ярина растерянно оглянулась. Вот еще одни сани, забитые добром, за санями бежит одуревший козленок, на руках у бабы рыжая кошка.
Бегут!
С самого утра бегут кто в Полтаву, кто в близкий Харьков. Пустеют Валки!