В итоге я танцую на вытянутых руках, как неловкая пятиклассница на первом в жизни медляке.
Селен подскакивает ко мне первой, хватает за локоть, разворачивает к кучке разношерстных приятелей и громко провозглашает:
Это Ника! И Пухля!
Не проходит и пары секунд, как появляется Лант, энергично хватает меня за руки, выманивая к толпе спортсменов-астрофурий.
А вы знали, что эта девочка причина, по которой мы до сих пор дышим?
Еще мгновение и вот меня уже засасывает в круговорот рукопожатий, коротких разговоров и новых знакомств. Я даже не успеваю различать лица! Теплые приветствия, хлопки по плечу, искреннее восхищение. Аурум все время рядом не отходит ни на шаг, будто пытается заслонить меня от напора толпы. Люди смотрят на Пухлю, потом на меня, затем переводят взгляд на второго пилота И в этот момент выражение на лицах меняется.
Студенты смотрят на Аурума, потом друг на друга. В их глазах удивление. Я ловлю себя на мысли, что они проверяют, не мерещится ли им его присутствие. Чувствуется едва сдержанное возбуждение в их поведении, но оно окрашено недоумением. Они смотрят на штурмана мельком и почти сразу стараются отвести глаза.
Я выдыхаю. Аурум проводит рукой по моей талии пальцы теплые, чуть загрубевшие от постоянной возни с механикой. Мой разум нон-стопом ищет пути к сближению, выбирает точки соприкосновения, а тело будто отклоняет эти порывы. Позвоночник напряжен, диафрагма сжимается, дыхание сбивается. И в то же время я растворюсь в каждом его прикосновении, несмотря на сигналы тревоги. Это сбивает с толку. Насколько я знаю, астрофурии не должны испытывать притяжение к людям.
Он ведет в танце легко, без толики смущения. А тем временем внутри у меня зарождается неуправляемое влечение. Видимо, мое человеческое сознание доминирует над природой астрофурии.
Ни разу в жизни мне еще не выпадала возможность испытать обыкновенные ученические радости: школьные дискотеки, поцелуи украдкой, записки с признаниями в любви все это прошло мимо, пока я откисала на химиотерапии. Но сейчас я живу по-настоящему! В этом танце, в этой секунде, в этом едва ощутимом скольжении его ладоней по моим бедрам.
И тут меня толкают в спину. Больно. Это не была случайность, кто-то нарочно применил грубую силу. Я теряю равновесие, инстинктивно хватаюсь за плечо Аурума и оборачиваюсь. Пухля цепляется лапками за ткань нагрудного кармашка.
Темные волосы, тонкая спортивная фигура. Черная форма сидит безупречно ни складки, ни единого залома. Бледная кожа, длинные ресницы, суровый взгляд. Она идет дальше, не замедляя шага, но оставляет за собой холодный шлейф, будто в помещении вдруг убавили температуру. Аурум провожает девушку взглядом. Рука, только что лежавшая на моей талии, скользит прочь, теплая тяжесть исчезает.
Он делает шаг назад. Опускает глаза. А затем медленно склоняет голову ни то в знак признания, ни то на прощание. И просто уходит.
Исчезает в толпе, следуя за мрачной фигурой.
Ага, бормочу я себе под нос, конечно, не напрягайся. Не нужно объяснений.
Голос Вольфа звучит по системе оповещения и разносится по куполу.
Ну что, звездные танцоры, шоу окончено, расходитесь по кроватям.
Музыка плавно стихает, остается лишь едва уловимый фоновый гул. Освещение перестраивается, и «режим вечеринки» сменяется будничными огнями. Искусственный туман оседает, обнажая танцпол с раскрасневшимися щеками, смятыми униформами и остатками безрассудного веселья на лицах.
Толпа вяло скандирует недовольное «бу-у-у», но никто и не думает ослушаться приказа командира.
Всем энтузиастам предлагаю афтепати: влажная уборка в санитарном отсеке. Там как раз не хватает лап, доносится из громкоговорителей.
Толпа неохотно направляется к выходу. Проходя мимо, кто-то кивает мне, кто-то приподнимает ладонь в дружеском жесте, кто-то весело подмигивает.
Пухля пользуется отдельной популярностью. Воздушные поцелуи, добрые жесты, восторженные улыбки редкая энергетическая сущность теперь выступает на правах знаменитости.
Кто не окажется в спальне до отбоя отправится в открытый космос, в последний раз рыкает Вольф по рупору. Поговаривают, за бортом сегодня «отличная погода»!
Я недовольно сдуваю прядь. Информация о «погоде» у него из первоисточников.
Ого, он не просто разозлился, подхватывает меня под руку Селен, он в бешенстве!
Будто у Вольфа бывает иное состояние! закатываю глаза.
Ушастая, ты первый день в академии, а уже сводишь с ума двух незаменимых пилотов! Как бы это не закончилось космокатастрофой!
Селен ведет меня по коридору, не скрывая довольной улыбки.
Значит, ты и Аурум она многозначительно тянет.
Я астрофурия! Заранее поднимаю ладонь, пресекаю любые инсинуации. Он человек.
Ты в теле астрофурии, Ника. Это совсем другое дело! Ты даже не представляешь, какой прецедент создала! Встретить Аурума можно только на лекциях! Он почти никогда не покидает кабину пилота! Все сегодня были в шоке!
Еще один интроверт?
Это точно не про него! По каким-то причинам он сделал сегодня исключение, явился в зал, да еще и потанцевал с тобой. Каковы его мотивы хороший вопрос! Селен хитро щурится.