Папа другой. Он никогда не показывает слезы. Вместо этого он тщательно отбирает ржачные «тик-токи», и мы вместе покатываемся со смеху. А еще он каждый раз покупает мне новые онлайн-курсы по химии или астрофизике. Почему-то он считает, что эти знания крайне важны там, куда я отправляюсь.
А вдруг на том свете что-то пойдет не так, говорит он с серьезной миной, и ты окажешься в аду! Физика поможет тебе все рассчитать и выбраться. Ну или хоть потравишь чертей какой-нибудь гремучей смесью.
Я фыркаю со смеху:
В аду? приподнимаю бровь. Ну, справедливо. Только вспомни, сколько раз я обваливала районный вайфай, чтобы убрать конкурентов и выиграть «Кибер-Олимпиаду». В аду мне наверняка уже зарезервировали VIP-ложу с отдельным котлом и персональными вилами.
Я, кстати, думаю, в потустороннем мире технологии тоже идут вперед. Там давно уже не вилы, Ника. У них, наверное, японские кресла с вживленными в сиденье нейроиглами, которые подключаются к твоим воспоминаниям. Пытаешься встать, а они начинают крутить видео твоих самых нелепых моментов из жизни.
И чтобы выбраться, придется пройти семь кругов капчи (капча это автоматизированный тест, который проверяет пользователя сайта: человек он или робот, прим. ред.) той самой, которую разгадать невозможно.
Ужас, дочь Папа отыгрывает приступ паники и вытирает с лица импровизированный пот. Надеюсь, у них есть техподдержка.
Ага! Жалоба Господу Богу! И он такой: «Извините, Ад не в моей юрисдикции. Ваша жизнь завершена. Пожалуйста, оцените обслуживание».
В такие моменты я не знаю, что больше помогает мне: его вера в продолжение бытия или этот нелепый юмор. Как родители справляются? Каково это знать, что твой ребенок уходит, а ты ничем не можешь ему помочь?
Сводный брат. Ох, Боря, мой личный взрыв сверхновой яркий, разрушительный и совершенно незабываемый. Безлимитную подписку на нервный срыв заказывали? Я нет, но родители все равно установили над Борей опекунство, когда мне было тринадцать. На пороге переходного возраста! О чем они только думали?!
Все в нем казалось чужеродным, будто он явился из параллельной Вселенной. Надо признать, Боря совсем не выглядел как подросток! Абсолютно неясно, зачем родители так усердно занимались его воспитанием, вместо того чтобы сразу отправить во взрослую жизнь. С таким видом ему впору было выплачивать ипотеку, жаловаться на налоговую и получать рассылки со скидками на ортопедические матрасы. Его крепкие мышцы и не по годам глубокие взгляды на мир только смущали меня и сбивали с толку.
У Бори густые черные волосы, которые никогда не лежат как надо. Всегда чуть взъерошенные, они падают на лоб и закрывают красивое лицо с прямыми линиями и резко очерченными скулами. Но стоит ему привычным движением смахнуть челку рукой, и можно беспрепятственно любоваться его взглядом.
Глаза карие, внимательные, без излишней эмоциональности. Он не станет прожигать взглядом, не будет посылать скрытых подтекстов, но вы обязательно почувствуете, как он прикидывает, стоит ли тратить на вас время.
Например, общение со мной в его системе ценностей попадает под категорию «нерациональный расход ресурсов».
С первого дня знакомства между нами витало напряжение, а моя гениальная вторая личность вообще почему-то тупела при виде него. Никель эта всезнающая, расчетливая, непоколебимая сущность в моей голове начинала вести себя как зумер без вайфая: теряла уверенность и способность адекватно мыслить.
«Ого у него бицепсы, как у атлантов Никогда не замечала! Какое выдающееся ДНК! Интересно, если бы мы с ним завели потомство, какие бы гены доминировали?!»
Ты там в своем уме?! шипела я вглубь сознания. Мы умирать вообще-то собрались! Забыла?!
«Да-да, умираем, конечно. Но ты видишь, какие у него руки?! Они могли бы держать Вселенную, Ника. ВСЕ-ЛЕН-НУ-Ю!»
Каждый раз, когда Боря
появлялся в поле зрения, Никель буквально выходила из строя. Ее аналитический ум, способный просчитывать квантовые формулы, проваливался в спячку. Она спотыкалась в мыслях, заикалась, а в моменты, когда он говорил с нами, вообще начинала петь в голове тексты Валерия Меладзе. Помогите!
***
Меня разбудил странный удушливый запах. Я протираю глаза и вижу, как Боря стоит над моей больничной кроватью в латексном костюме: черном, блестящем, с гладкими линиями, подчеркивающими каждый изгиб его тела. Воздух в палате стал совсем влажным и пропитался химическим составом, от которого голова идет кругом. Монитор за моей спиной отрывисто пищит, сообщая о критических изменениях показателей.
«Ника, какое на нас белье? паникует шизофрения. Только не говори, что панталоны нацепила!»
«На нас нет белья, Никель», мысленно перекрикиваю ее я.
«О-о-о! Молодец, девочка! Сексуально!»
«Совсем дурочка, что ли? огрызаюсь. На нас подгузники для лежачих, соблазнительница ты моя!»
Я чувствую, как от этой информации вторая личность теряет дар речи или даже сознание. Сглатываю, все внутри переворачивается. Силуэт Бори в полумраке кажется еще выше, внушительнее. И этот латекс Черный материал плотно обтягивает грудь, руки, бедра точеные линии напоминают скульптуру Аполлона из учебников по древнегреческой мифологии. Вовремя, шизофрения, ты меня бросила! Але, где ты? Очнись!