Можно ли считать доказанным, спросил он, что машина играет хуже человека?
Похоже, она просто уступила, неуверенно сказал кто-то. Так потрясающе играла и вдруг
Ну, знаете ли, возразил один из известных шахматистов, случается, что и человек не замечает выигрышной комбинации. Машина играла в полную силу, но возможности ее ограничены. Только и всего.
Гроссмейстер медленно опустил щиток машины и обернулся к корреспонденту.
Итак, нетерпеливо повторил тот, раскрывая записную книжку, каково ваше мнение?
Мое мнение? переспросил гроссмейстер. Вот оно: вышла из строя триггерная цепочка в сто девятом блоке. Конечно, ход пешкой не самый сильный. Но сейчас трудно сказать, где причина и где следствие. Может быть, из-за этой триггерной цепочки машина не заметила лучшего хода. А может быть, она действительно решила не выигрывать и это стоило ей пробитых током триггеров. Ведь и человеку не так легко переломить себя
Но зачем этот слабый ход, зачем проигрывать, удивился корреспондент. Умей машина мыслить, она стремилась бы к выигрышу.
Гроссмейстер пожал плечами и улыбнулся:
Как сказать Иногда намного человечнее сделать именно слабый ход.
К ВЗЛЕТУ ГОТОВ!
Я приехал сюда с инженером, ведавшим маяками на всем Черноморском побережье. Когда мы поднялись на верхнюю площадку маяка, инженер передал мне бинокль и сказал:
Будет шторм. Очень удачно, перед непогодой он всегда оживает.
Красноватое солнце тускло отсвечивало на серых гребнях волн. Скала резала волны, они огибали ее и с шумом карабкались на скользкие, ржавые камни. Потом, гулко вздохнув, растекались вспененными ручьями, открывая дорогу новым волнам. Так наступали римские легионеры: передний ряд, нанеся удар, уходил назад сквозь разомкнутый строй, который затем смыкался и с новой силой шел на приступ.
В бинокль я мог хорошо разглядеть корабль. Это был очень старый двухместный звездолет типа «Дальний разведчик». В носовой части выделялись две аккуратно заделанные пробоины. Вдоль корпуса проходила глубокая вмятина. Кольцо гравитационного ускорителя было расколото на две части и сплющено. Над рубкой медленно вращались конусообразные искатели давно устаревшей системы инфразвукового метеонаблюдения.
Видите, сказал инженер, он чувствует, что будет шторм.
Где-то тревожно закричала чайка, и море отозвалось глухими ударами волн. Серая дымка, поднятая над морем, постепенно заволакивала горизонт. Ветер тянул к облакам посветлевшие гребни волн, а облака, перегруженные непогодой, опускались к воде. От соприкосновения неба и моря должен был вспыхнуть шторм.
Ну это я еще понимаю, продолжал инженер, солнечные батареи питают аккумуляторы, и электронный мозг управляет приборами. Но все остальное Иногда он словно забывает
о земле, о море, о штормах и начинает интересоваться только небом. Выдвигается радиотелескоп, антенны локаторов вращаются днем и ночью Или другое. Вдруг поднимается какая-то труба и начинает разглядывать людей. Зимой здесь бывают холодные ветры, корабль покрывается льдом, но стоит на маяке появиться людям, и лед моментально исчезает Между прочим, на нем и водоросли не нарастают
Море наступало на островок. Волны шли одна за другой и каждая следующая была выше и сильнее предыдущей. Насколько видел глаз, все было заполнено серыми волнами. На корабле зажглись штормовые огни.
Вот-вот, видите! торжествующе произнес инженер. Сейчас он включит свой прожектор. Временами мне кажется, что он улетит. Возьмет и улетит Был я здесь как-то ночью, так до сих пор Понимаете, Луна поднималась над морем, и корабль он прямо-таки тянулся к ней. Эта труба, антенны и еще какие-то штуки вот там, позади рубки, все было устремлено к Луне. Мистика!..
Я объяснил инженеру, что никакой мистики здесь нет. На кораблях, поставленных на вечную стоянку, не выключают электронную аппаратуру. Это нужно, чтобы корабль сам о себе заботился: принимал меры против коррозии, обледенения, не допускал скопления пыли и грязи, сигнализировал при непредвиденной опасности. Случается, что электронный мозг делает и то, что совершенно не нужно: ведет наблюдение за Луной и звездами, регистрирует космическое излучение, магнитные бури Но улететь в Космос корабль не может: на нем нет экипажа, нет горючего, нет основных агрегатов гравитационного ускорителя.
Инженер с сомнением покачал головой и спросил:
А труба? Зачем он наводит ее на маяк?
Я не успел ответить.
Над каплевидной рубкой корабля выдвинулся прожектор. Синеватый луч легко пробил нависшую над морем предштормовую дымку. Скользнув по берегу, луч уперся в основание маяка, а затем поднялся к площадке.
От яркого света я невольно закрыл глаза. Прожектор тотчас же погас.
Смотрите! изменившимся голосом воскликнул инженер и быстро взял у меня бинокль. Смотрите! Этого еще никогда не было
На корабле зажглись все бортовые огни. Они осветили черные, отшлифованные волнами камни островка и зеленоватый корпус звездолета. В борту корабля возникла щель: раздвигались створки главного люка.
Этого не было! возбужденно повторил инженер.
Он не отрывался от бинокля и говорил очень громко, почти кричал. Ветер, уже набравший силу, гудел в стальных фермах маяка, и я слышал только обрывки фраз: «За сорок лет мои предшественники никто не знал»