Товарищи начинают кусаться, сквозь зубы процедил преподаватель истории Лунков, склонившись с высоты своего огромного роста к математику Красноштанову.
У порога Сейфуллин остановился и сказал учащимся:
Всем вам замечание: обсуждали заявление, кажется, демократически на совете, в классах, а директора, педагогов не пригласили. Таиться в таком деле не положено, тем более, что дело-то ваше правое и вас большинство
3. НА СОБОРНОЙ ПЛОЩАДИ
Монин почувствовал на себе чей-то упорный взгляд, оглянулся и увидел офицера, подававшего ему знаки: «Следуй за мной». Когда офицер понял, что его сигнал принят, он свернул за угол двухэтажного здания училища. Офицер мысленно отдал должное сообразительности Георгия: тот не сразу кинулся к нему, чтобы не привлечь внимания. Затерялся в толпе, потом незаметно проскользнул во двор, другим ходом выбрался на улицу, миновал здание почтамта и оказался на окраине сенного базара. Георгий внимательно оглядел пустынную улицу, базарную площадь. Офицера в плаще нигде не было.
«Он не случайно подавал мне сигналы, размышлял Монин, что-то случилось». Георгий видел красивого, стройного, неразговорчивого офицера в своем доме, в компании старшего брата Нестора, Кривогуза, Сейфуллина. Мысль сразу вернулась к Сейфуллину, к этому приметному казаху.
«Как он сегодня действовал! Новая власть сильна, коль такие люди управляют ею», подумал юноша.
Георгий вздрогнул от неожиданности кто-то положил ему руку на плечо. Это был офицер. Указательный палец он прижал к губам: «Молчи и слушай внимательно».
Вдалеке послышалось цоканье конских копыт по улицам города метались отряды вооруженных всадников.
Это казаки, сказал офицер. Запомни и передай Нестору: они готовят заговор с целью разогнать Совдеп, установить свою власть. Атаман Кучковский ждет указаний. Сигналом к восстанию будет зашифрованная телеграмма: «Шерсть в цене,
начинайте стричь баранов». Сегодня же немедленно передай это Нестору
Офицер протянул Георгию руку и зашагал по пустынной в этот час улице.
Когда всадники оказались в нескольких метрах, Георгий нагнулся, зашнуровывая ботинки, а сам внимательно вслушивался в гулкий цокот копыт. Долетали обрывки фраз:
Объехали ночью все казачьи дворы! Теперь бы с богом
На Совдепию!
Потом другой, насмешливый голос:
В маске ты больше был похож на чучело И когда это было слыхано на казацкую голову надевать колпак?
Ихнюю коммунию, мать ее
Но-но, ты всему базару поведай!
Базару ни к чему, а вот солдатикам ежели
Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
Всадники неторопливо пересекли соборную площадь, направляясь в сторону казарм.
А ты что задумался, Микола, как коза перед дойкой? Казаки захохотали беззаботно и неудержимо.
Эй, парень! окликнул Георгия усатый рыжий казак. Ты что же согнулся коромыслом и глядеть не хочешь?
Монин ждал этого окрика казаки любят, чтоб шапки перед ними ломали.
Кланяюсь православной вере и ее доблестным защитникам.
Георгий заметил знакомые лица, припомнил даже некоторые фамилии, хотя нелегко узнать, когда все в одинаковом обмундировании, в фуражках с красными околышами, в шароварах с малиновыми лампасами, в запыленных сапогах. Обычно в штатском ничем не приметные люди, а военная форма делает их похожими друг на друга, подтянутыми, бравыми. Нет, весь этот маскарад не просто казачья забава
Тем временем офицер в плаще быстрым шагом шел в сторону Ишима. Там, недалеко от реки, в казармах, располагалась его команда.
Георгий, с безразличным видом скучающего после окончаний занятий и ко всему равнодушного ученика, миновал новый каменный корпус, предназначавшийся ранее для торгового ряда, но теперь переданный Совдепом в распоряжение Союза увечных и раненых воинов для устройства уездного Дома инвалидов. Дом находился на площади против собора, мимо которого недавно снова прогарцевали всадники, направляясь к Казачьей станице. Они стучали в ворота и ставни окон, требовали хозяина, а когда тот появлялся и приглашал гостей в горницу, отказывались, передавали приказ атамана быть наготове. Закончив объезд, всадники возвращались к атаманскому правлению. Они громко разговаривали и, как догадался Монин, чувствовали себя в полной безопасности.
4. МОНИНЫ
Не одно поколение Мониных выросло в этом доме. Сейчас под крышей жила большая семья: пять дочерей, три сына Нестор, Яков и Георгий. Ян Кантер, друг и соученик Георгия, считался родным в этой дружной семье.
Размеренно протекала жизнь в доме Мониных. Отзвуки событий, бушевавших в огромной стране, с большим опозданием доносились и в далекий степной Акмолинск.
Мамонт Иванович Монин терзался одной, не дававшей покоя, заботой как прокормить многочисленную семью? Так было до тех пор, пока не вернулся с фронта старший из сыновей Монина Нестор. Был он среднего роста, коренастый, широкую мускулистую грудь плотно облегала солдатская гимнастерка. Говорил Нестор быстро, пересыпая слова крепкой, порою забористой шуткой.
Отец внимательно присматривался к старшему сыну, вступал с ним в разговоры о политике и настороженно думал: «Большевик?» В поведении Нестора Мамонт Иванович улавливал что-то новое, доселе ему незнакомое, и казалось отцу, будто в доме, где глава семьи для всех испокон веков был непререкаемым авторитетом, олицетворением власти и закона, вдруг образовалось какое-то двоевластие. Сам собою начал рушиться привычный жизненный уклад. О том, что «старшой» окончательно отбился от отцовских рук (понятно, он взрослый, хочет самостоятельности, только вот к какой жизни прибьется?), Мамонт Иванович часто задумывался. Для него было ясно, что Нестор против временных комиссаров и земских начальников, не признает и городскую управу, ругает и крестьянского начальника, и атамана Кучковского. Словом, он против власти. Но ведь жизнь без власти, что телега без коня будет стоять на месте, не сдвинется! Власть строго карает тех, кто ее не признает. Спихнули царя о том печали нет. Стали временные так они, видно, власть непрочная, если позволяют