Мальчик, не знаешь ли, где тут новый храм? широко улыбаясь, поинтересовался Асотль.
А! Хлам полока! понятливо засмеялся малыш. Многие его сплашивают.
Так куда идти? В какую сторону?
Сказать?
Скажи, скажи.
Ребенок вдруг надул губы и, хитро ухмыльнувшись, спросил:
А сто дас?
В лоб тебя щелкну! не выдержав, заругался было Казанова, однако Асотль тут же урезонил его быстрым укоризненным взглядом. Эх, не умеешь ты общаться с детьми, Касавач!
И, повернувшись к малышам, отлепил от пояса кусочек застывшей смолы:
Вот. Жвачку хотите?
Смолу эту часто жевали все местные индейцы, кроме беременных женщин для тех она почему-то считалась опасной.
Зеватьку?! Детишки заинтересованно переглянулись. Плавда дашь?
Правда, правда, клянусь великим Уицилопочтли! Вкусная жевка, ах. Асотль плотоядно облизнулся. Я ее очень мало жевал, чуть-чуть только.
Давай! решительно молвил щербатый.
Сначала покажи дорогу! Сотник тоже был хитрым.
Да вон туда, где кустики Класную клысу видишь?
Красную крысу?
Да не клысу, а клысу
Он, похоже, о крыше говорит, командир. И впрямь,
вижу одну красную.
Так, значит, нам туда. Спасибо, парень!
Ежели соврал вернусь и оторву тебе уши, на всякий случай, уходя, предупредил Касавач и, состроив страшную рожу, добавил: Будет что принести в жертву тлалокам на будущем празднике гор!
Во! Запугал ребенка! Вот и позволяй таким типам общаться с детьми. Тлалоки это были такие горные божки, небольшие, но до чрезвычайности злобные, впрочем, особо добрых средь местных богов отродясь не водилось, исключая разве что Кецалькоатля. А праздник гор на самом деле довольно красочный и веселый, если не считать воплей традиционно приносимых в жертву детей, наступал уже очень скоро, буквально через пару-тройку недель, 1 октября, в первый день тринадцатого месяца года Ягуара эпохи пятого солнца.
Похоже, мы с тобой, Касавач, последние девственники этого городка! спускаясь с холма, на ходу буркнул Асотль. Всем остальным храм порока уже давно отлично известен. Всем, в буквальном смысле слова от мала до велика.
Святилище богини плотских радостей Тласольтеотль, в просторечии именуемое без особых затей храмом порока, располагалось гм-гм наверное, если бы не целые гирлянды цветов, сие угрюмого вида строение, сложенное из наспех пригнанных плит, можно было бы назвать сараем. Своей неухоженностью, свежей, но уже на треть осыпавшейся штукатуркой и полным отсутствием даже намека на архитектурный стиль сие строение внезапно напомнило Перепелкину родину: именно такие домишки, выстроенные в советское сталинско-хрущевское время, обычно располагались на главных площадях многочисленных городков и поселков кондовой российской провинции, откуда, если верить классику, «хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь».
Цитату Перепелкин-Асотль помнил плохо и даже сейчас, к стыду своему, вряд ли бы точно назвал ее автора, однако повторить чужую мудрость не преминул, больно уж, по его мнению, она была сейчас кстати:
Ну и глушь! Отсюда хоть три ночи беги, ни до какого храма не доберешься!
Так вон же он, храм, невозмутимо кивнул Касавач.
Что-то он какой-то пустой, подозрительный Не храм, а какой-то пакгауз! Асотль повел носом. И, кажется, паленым пахнет.
Точно, горит что-то, понюхав воздух, согласился десятник. Но, кажется, не здесь, просто ветер Ммм Этцалли у кого-то пригорели! Вот раззявы-то. Ну что, командир, пойдем?
Опять «командир»! Асотль разозлился. Сколько раз тебе говорить оставь ты свой блатной лексикон! Некрасиво это, понимаешь?
Фразу Касавач, конечно, не понял еще бы! зато хорошо уловил прозвучавшее в ней недовольство и, смущенно хмыкнув, отвернулся:
Кажется, у них здесь вход. Эй! Здесь есть кто-нибудь?
А кого тебе надо, парень? немедленно осведомились откуда-то сверху, как понял Асотль, с неширокой террасы, располагавшейся не так уж и высоко метрах в двух, спокойно можно было бы дотянуться рукой.
Почти всю террасу занимали огромные букеты цветов, не дававшие никакой возможности рассмотреть говорящего Или говорящую, голос был похож на женский Или мальчишечий Такой с хрипотцой, наглый
Сотник поднял глаза:
У вас, что ли, праздник сегодня?
А вас что, звали?
Конечно. Иначе с чего бы мы приперлись? Тла-Тла здесь?
Или Пиль-Пиль, поспешно добавил Касавач.
На террасе вдруг замолчали, и Асотль уже присматривался, как бы туда половчее запрыгнуть, тем более что снаружи бы и не увидел никто уже темнело, как обычно в этих местах, ночь наваливалась внезапно, почти без сумерек.
А! наконец, когда приятели уже почти решились взять храм нахрапом, вновь подал голос неизвестный Или неизвестная. Так вы и Тла-Тла, и Пиль-Пиль знаете?
Они нас сюда и звали.
Что же вы раньше-то не сказали? Из-за букетов высунулась любопытная рожица ну точно, пацан, лет на вид пятнадцать, может, чуть старше. Заходите, уже почти все собрались.
Так мы и хотим зайти, неужели не ясно? раздраженно воскликнул Казанова. Только вот не знаем куда.
Сейчас я спущу веревку.
Ты слышал, друг мой? Веревку! О, как тут все закручено. Чувствую, мы не зря сюда пришли.