Так я
Да! Сегодня, вот уже сейчас, ты встретишься именно с ним вон там, у колодца. И пусть тебя не введет в заблуждение его простецкий вид. Удачи!
Простецкий это, пожалуй, было верно подмечено: больше всего жрец Куэкальцин Четыре Пера почему-то напоминал Асотлю-Перепелкину Алексея Козлова, известного джазового композитора и саксофониста «Козла на саксе» основателя фьюжн-группы «Арсенал», когда-то, еще в семидесятые, исполнявшей известные стандарты «Chicago», «Blood, Sweat and Tears» и прочих корифеев джаз-рока.
Такой же сухой, подвижный, с необычной для индейца черной остроконечной бородкой и небольшими, аккуратно подстриженными усиками. Интеллигент, блин На плече «интеллигент» держал наполненный чем-то вместительный мешок из волокон агавы.
Изъяснялся жрец тоже вполне интеллигентно: разницы в словах «ты» и «вы» в этом древнем языке не было, одни лишь интонации, и интонационно, неуловимо все же чувствовалось, что жрец обращался на «вы»: не меня ли вы ждете, молодой человек? Да, я Куэкальцин Четыре Пера, так меня называют. Давайте, если вы не против, немного пройдемся по саду, здесь, у дворца, как-то уж слишком людно
Асотль пожал плечами: почему бы не пройтись? Он хотел было спросить: почему у уважаемого жреца такое прозвище, Четыре Пера, от головного убора? Но никаких перьев в черной шевелюре Куэкальцина что-то видно не было. Детская кличка? Наверняка над таким «интеллигентом» издевались все, кому не лень.
Какая прекрасная погода, как солнце светит смотрите, прямо отражается в озере, словно в зеркале Красота! А какие здесь цветы Поверьте, молодой человек, в нашем храме Макуилшочитля вы непременно отыщете не менее красивые Теперь о деле.
Юноша вздрогнул слишком уж резок был переход.
Слушайте внимательно и не перебивайте. Завтра, сразу после полудня, вы встретитесь в Колуакане, у храма Мецтли, с одним человеком. Он скажет вам: «Какое чудесное сегодня солнце». Вы ответите: «Как видно, ему хватило сердец» и передадите вот это. Жрец кивнул на мешок. Чтобы удовлетворить ваше возможное любопытство, скажу там бобы какао.
Весь мешок?! непритворно ахнул Асотль.
Еще бы по своей ценности это было сопоставимо,
скажем, с тремя-четырьмя «Линкольнами» или даже того более.
Да, весь мешок, терпеливо повторил «интеллигент». В обмен возьмете то, что он вам даст, если даст, или передадите на словах то, что скажет. И, прошу вас, запомните все слово в слово.
Запомню. Молодой человек улыбнулся. Плевое дело. Всего-то?
Да. Только помните, в случае малейшей опасности вы примете любой удар на себя. Тот человек должен остаться вне всяких подозрений. От кого будет исходить опасность и в какой форме, я вам, к сожалению, сказать не могу. Подозревайте всех. И, прошу вас, будьте очень осторожным.
Всенепременнейше буду, любезнейший господин жрец, приложив руку к сердцу, уверил Асотль, едва не удержавшись, чтобы не рассмеяться в голос больно уж забавной казалась ему ситуация. Ну надо же шпионы! Штирлиц, блин, и Мюллер! «Юстас» «Алексу».
Жрец тоже улыбнулся, милый и приятный во всех отношениях человек, этакий вполне чеховский или даже бунинский персонаж, неизвестно, каким ветром занесенный в эти погрязшие в крови и жестокости края. И все же интересно, почему у него такое прозвище?
Очень, очень рад был познакомиться! Прощаясь, Асотль едва не протянул руку, хотя обычай этот вовсе не был в ходу у индейцев. Вовремя спохватившись, слегка поклонился.
Мне кажется, кто-то на нас смотрит, тихо произнес жрец. Вон там, слева, не замечаете?
Молодой человек резко обернулся, и в самом деле заметив чье-то присутствие Там, за кустами
Ребенок! Мальчишка лет восьми, маленький, дрожащий от страха. Так, дрожа всем худым смуглым телом, он и пошел на зов жреца.
Иди, иди сюда, мальчик. Вот, возьми! Жрец неожиданно вытащил из мешка целую пясть бобов и протянул мальчику. Бери, бери, не стесняйся!
Асотль недоверчиво качнул головой: вот так щедрая душа!
Одновременно с этим Куэкальцин вытащил спрятанное под плащом перышко Изумрудно-зеленое оперенье кецаля само по себе драгоценность. Неужели тоже подарит?
Нет, не подарил. Вытащил и тут же убрал, едва заостренное, как для письма, перышко коснулось узенькой детской ладошки.
И улыбнулся:
Теперь уходи, мальчик. Не надо благодарить все люди должны по мере возможности помогать друг другу.
Асотль не удержался, хмыкнул: добряк-с. Однако, как выражается, гад! Красиво излагает, собака, уж никак не скажешь, что дикий ацтек.
Ребенок ушел, скрылся за воротами сада.
Пойдите за ним, десятник, с неожиданной жесткостью вдруг приказал жрец. Верните бобы не стоит разбрасываться ценностями.
Вернуть? Юноша недопонял. То есть как отобрать?
Жрец усмехнулся:
Зачем отбирать у мертвеца?
У какого мертвеца?
Да идите же вы, наконец, идите!
Асотль уже понял, что увидит, все-таки не дурак. Несчастный мальчишка не успел далеко уйти раскинув руки, он лежал в пыли на дороге, мертвые глаза были широко распахнуты, на узком смугло-красном лице застыло выражение ужаса и внезапной боли.
Оглянувшись улица казалась пустынной, юноша наклонился и, проворно подобрав рассыпавшиеся в пыли зерна, быстро вернулся обратно.