Десятник Есуакатль нет, ныне он уже был сотником, вернее сказать, «двухсотником», учитывая любовь индейцев к двадцатеричному исчислению, проворно поднялся к храму. За ним, откинув за спину круглые, украшенные синими и красными перьями щиты, поспешали воины-ветераны. Их покрытые изощренной татуировкой тела защищали ватные панцири, впрочем, многие воины, презрев опасность, сражались с обнаженной грудью.
Я смотрю, ты здорово нам помог, парень! Есуакатль кивнул на костер. Отлично придумал! Только Ты не боишься гнева богов?
Нет. Ведь это не наши боги. Они помогали шочимилькам.
Опасно ты шутишь, Асотль.
Асотль!
Юноша обернулся, услыхав отчаянный голос, и увидел перед собой недавно освобожденного пленника, видно до того скрывавшегося за жертвенником или в храме.
Асотль? Это твое имя, воин?
Да, меня именно так зовут О, боги!!! Неужели Я не узнал тебя Шочи!!!
Я тоже не сразу тебя узнал Но Как ты
Потом расскажу, сейчас некогда. Асотль посмотрел на сотника. Можно я возьму этого парня с собой?
Есуакатль громко расхохотался:
Он еще спрашивает! Это же твой пленник. Как, впрочем, и все эти жрецы. Они по праву твои в награду! Советую прямо здесь принести их в жертву. Боги будут рады.
Боги-то будут, скептически ухмыльнулся юноша. А я? Кстати, уважаемый Есуакатль, не знаешь ли ты случайно, сколько стоят рабы на рынке Мешикальтцинко?
Всегда знал, что ты нахал, наглец и богохульник. «Взводный» довольно усмехнулся. И своей выгоды не упустишь. Ладно, будь по-твоему скажу тебе, где их будет выгоднее продать. А теперь вниз! У нас еще много дел И столь же много пленных!
Глава 14 Как шпионят Июль август 1324 г. Шочимилько Колуакан
Полной, но не окончательной, поскольку часть шочимильского войска находилась сейчас в военном походе грабила расположенный на северном берегу озера Чапультепек, городишко, вообще-то, так себе, не особо богатый Так ведь не только богатства были нужны, но и люди пленники, рабы, жертвы. Жестокие боги любили человечьи сердца Да и не только боги. Все знали без людской крови не будет сиять солнце! У светила просто не хватит сил, и оно погаснет, как уже случалось в древние времена, когда вслед за солнцем угасал и мир. Четыре раза мир разрушался, четыре раза угасало солнце, этот мир был миром нового, пятого солнца, и никто не хотел, чтобы он погасло. А для этого нужны были жертвы, сердца, кровь
А у Асотля и его воинов все складывалось прекрасно! Как победители они получили и пленников, и полагающуюся часть добычи, оказавшейся весьма приличной. Еще бы, все богатства Шочимилько лежали сейчас у ног победителей! Довольные и радостные, ацтекские воины предвкушали возвращение домой.
Даже новобранцы те их них, кто остался жив, прикидывали, как теперь сложится их жизнь. Многим воинская стезя отнюдь не казалась сейчас столь уж несчастной. Асотль, получив с подачи Есуакатля звание десятника, как и все, был на седьмом небе от неожиданно свалившегося счастья, правда, все же воспринимал его в достаточной степени цинично.
Да, молодой человек чего-то добился сам правитель Теночк наградил его украшенным драгоценными перьями щитом! однако всего этого было мало! Асотль очень хотел изменить всю свою жизнь. Он прекрасно знал, что вернуться в Колуакан, город, который считал родным, не было никакой возможности все общество отвергло бы его, юноша стал бы изгоем, и это еще в лучшем случае, в худшем же его ждала смерть на жертвенном камне, и смерть медленная, мучительная, у жрецов имелось для того много
различных способов.
Значит, теперь нужно было добиться всего здесь, у ацтеков! В конце концов, по словам приемного отца, он, Асотль, сын ацтекского вождя, свидетельство чему шрам, татуировка на левом виске в виде когтистой лапы ягуара. Лапу эту юноша пока показывать не спешил кто его знает, как это воспримет верховный вождь? Вряд ли как дорогого родственника, скорее уж как нежелательного конкурента. Борьба за власть она везде одинакова, в том у Перепелкина-Асотля не было никаких сомнений.
Да, еще одно Все, что творилось, было для Перепелкина дико, однако это вовсе не было сном, и, следовательно, нужно было с этим жить, жить именно здесь, посреди всего этого кошмара! Иного пути просто не было. И Перепелкин это прекрасно осознавал, хотя всерьез о случившемся пока не задумывался так, слегка, на большее не было времени, слишком уж круто обходилась с ним здешняя жизнь. Для начала нужно было выживать что Асотль и делал, а уж потом А уж потом посмотрим. Молодой десятник, конечно, надеялся приобрести или выстроить дом, признаться, надоело уже в казарме. Средств, правда, на это еще не хватало, но ведь Не последняя же это война вот как стал рассуждать, а как же, с волками жить по-волчьи выть, уж не щебетать канарейкой. Правда, к дому полагалась молодая жена И вот тут-то юноша с щемящей грустью вспоминал Ситлаль, любимую Ныне чужую жену, выданную за молодого жреца Белого Тескатлипоки гнусного Тесомока волею ее отца, правителя Ачитомитля. Такие вот невеселые сложились дела, и Асотль не знал, что со всем этим делать. Предать свою любовь и привести в дом другую он просто не мог. Но и жить бобылем было бы подозрительно: красивый молодой человек, знаменитый воин, десятник, в конце концов, для некоторых весьма приличная партия, что уж тут говорить.