кстати, не было, остановился и вырубил фары.
Ответ Зыбиной убил:
Принято. Тогда пока я буду буйствовать, набери, пожалуйста, Гене и передай, что мне нужен «Кайзер» и большой эвакуатор.
Я похолодел:
Эвакуатор Зачем?!!!
Слава богу, шутить она была не расположена, поэтому объяснила, что имела в виду, с первого раза:
«Искорки» слишком низкие, а дорогу к трассе в будни убирают только раз в сутки. Поэтому мы вернемся домой на внедорожнике, а наши красотки прокатятся на эвакуаторе.
Мне сразу полегчало. На семь с половиной минут. А потом в поле зрения появилась фиолетовая точка, фантастически быстро выросла в размерах, с ревом пролетела мимо в вихре снежинок, искрящихся в свете фар, снова ушла в точку и исчезла.
Я засек момент «пролета» мимо, а во время следующего посмотрел на секундомер и похолодел: время, показанное «сестренкой», было всего на двадцать восемь целых четыре десятых секунды хуже рекорда трассы для машин этого класса!!!
Следующие семь минут двенадцать секунд я просидел, как на иголках, чуть-чуть расслабившись лишь в тот момент, когда «Искорка» Зыбиной шла по финишной прямой, а потом плюнул на последствия, выждал еще шесть минут сорок секунд и потребовал, чтобы Раиса Александровна замедлилась и затормозила возле меня.
Я еще не отошла! воскликнула она, но я был непреклонен:
Знаю. Но все равно тормози
«Затормозила», на последней сотне метров закрутив машину юлой и невесть как умудрившись не убиться. Остановившись, услышала требование пересесть ко мне, оставила свою «Искорку» молотить двигателем, выскочила из салона, открыла правую дверь моей тачки и обнаружила, что я лежу на боку на водительском кресле, но вплотную к пассажирскому, разложенному почти в горизонталь!
Снимай куртку, устраивайся поудобнее и рассказывай, что тебя так сильно напрягло! без тени улыбки заявил я еще до того, как Зыбина открыла рот.
Неожиданно задумчиво пробормотала она, немного поколебалась, затем «отпустила тормоза», улеглась, по моему примеру, на бок, закрыла дверь и, дождавшись, пока погаснет верхний свет, нервно хихикнула: Чувствую себя трехлетней девчушкой, прячущейся от родителей под скатертью обеденного стола в компании с подружками!
Слышь, девчушка, закрывай глаза, расслабляйся и рассказывай!
Расслабиться пока не смогу. Но хотя бы попробую после небольшой паузы призналась она, поерзала, устраиваясь поудобнее, пристроила правое колено на горизонтальную «дугу» фронтальной панели, и зябко поежилась, хотя в салоне было жарко. Потом решительно цапнула мою левую руку, подтянула под свою щеку, закрыла глаза, какое-то время воевала с нервной дрожью, то и дело прокатывавшейся по телу, но с треском проиграла эту битву и горько вздохнула: Сегодня мы прошли по самой грани, Лют
В каком смысле? недоуменно нахмурился я.
Дедок, за долю секунды превративший голову праправнука в кусок льда, оказался не кем-нибудь, а Игнатом Никаноровичем Левченко, больше известным по прозвищу Дед Мороз!!!
Архимаг, второго мая девятнадцатого года превративший флот шведов в музей ледяных фигур только и смог, что уточнить я.
Ага подтвердила «старшая сестренка», которую начало колотить в разы сильнее. Д-да и второй д-дедок мог з-зажечь н-на всю столицу
Только не говори, что он тоже Архимаг! промямлил я, еще не отойдя от первой новости.
Архимаг. Т-только п-прозвище д-другое Д-душекрад! С-слышал о т-таком?
Я облизал враз пересохшие губы и пустил петуха:
Если тот, который когда-то был товарищем главы Службы Имперской Безопасности, то читал. В учебнике современной истории.
Тот самый убито подтвердила Зыбина и пододвинулась ко мне как можно ближе, по моим ощущениям, неосознанно пытаясь найти хоть какую-то защиту от опасностей всего остального мира, сообразила, что ищет защиту у тринадцатилетнего мальчишки, нервно хохотнула, выпустила из захвата мое предплечье и попросила пододвинуться еще ближе.
Я понимал, что у нее начинается откат, поэтому задвинул куда подальше невовремя проснувшееся стеснение и перевыполнил просьбу сдвинулся повыше, просунул правую руку под шею «сестренки», хотя край ковшеобразного сидения и врезался в бок, а левой прижал голову Раисы Александровны к своей грудине. Как вскоре выяснилось, для «полного счастья» ей не хватало малого моего поцелуя в темечко. Зато после того, я выполнил и эту просьбу, чуть-чуть успокоившаяся женщина положила
правую руку на мою талию и начала делиться самыми кошмарными подробностями:
А я об этом не знала! Поэтому давила их взглядами даже во время переговоров тет-а-тет. Мало того, была готова вцепиться в глотку любому, кто посмеет оспорить твою правоту!!!
И что тебя удивляет? притворно изумился я, решив, что раз проблема уже в прошлом, значит, Зыбиной пора приходить в себя: Ты ж у меня буйная! И любишь. Вот дедки это почувствовали и прогнулись
Ага, скажешь тоже «прогнулись»! сварливо пробурчала она. Они, небось, смотрели на меня, как на малолетнюю дуру, и ждали, когда я зарвусь!
Я вздохнул и провел ладонью по подрагивающей спине:
Сестренка, ты думаешь не о том
А о чем я, по-твоему, должна думать