М. А. Алданов
Главный герой произведения Алданова молодой дипломат Штааль по пути во Францию около 1793 года оказывается в Кенигсберге, где на улице неожиданно встречается с необычным человеком: «Перед ним стоял, кротко улыбаясь, очень маленький, очень дряхлый, беленький, напудренный старичок в чистеньком, но довольно бедном, застегнутом на две пуговицы, теплом кафтане, к которому было странным образом пристегнуто какое-то странное оружие, не то шпага, не то кортик. Из-под маленькой треугольной шляпы виднелся перевязанный сзади черной ленточкой парик. Правое плечо у старичка было сильно приподнято и как будто вывихнуто. Сам он был так дряхл и слаб, что, казалось, его мог опрокинуть первый порыв ветра» . Алданов довольно правдиво описывает внешний облик кенигсбергского философа за исключением двух неточностей. В первые годы преподавания в университете Кант, по свидетельствам очевидцев, ходил в изношенной одежде . Хотя и в зрелом возрасте ему была свойственна бережливость в ношении одежды , но «бедной» она в 90-е годы XVIII века, о которых идет речь у писателя, совершенно точно не была: «потертый кафтан» явное преувеличение. Столь же анахронично выглядит и упоминание шпаги, которую Кант носил в молодости, но задолго до 90-х годов отказался от этого в связи с тем, что она вышла из моды , к которой философ всегда относился с уважением .
Алданов не ограничился простым столкновением молодого дипломата и пожилого философа, а изобразил их красноречивый диалог. Как факт долгого разговора, так и его тематика представляются совсем неправдоподобно. В поздние годы философ предпочитал гулять в одиночестве , а разговоров о философии в обществе и с теми, кто не входил в круг его ближайших друзей, всячески старался избегать . Тем не менее Кант у Алданова, сев на скамейку , «не совсем внятным голоском» начал разговор, в течение которого «лили мягкий свет голубые глаза» философа, «светящиеся из-под седых бровей» . Он предложил Штаалю заниматься у него даже частным образом и бесплатно , что вновь выглядит невероятно: хотя Кант и учитывал материальное состояние своих студентов, однако бесплатный privatissimum это уже слишком. Кроме того, в письме 1790 года Кант прямо заявил, что никогда не вел частных курсов, т.е. курсов всего лишь для нескольких или одного студента, потому что не располагал соответствующей аудиторией, но и не нуждался в этом по причине хорошей посещаемости своих обычных курсов . Стоит также учитывать, что не позднее чем через четыре года после описываемого разговора Кант по старости должен был и вовсе прекратить всякие занятия в университете. В обширный список курсов, которые философ предлагает на выбор Штаалю, попали в том числе фортификация и пиротехника , т.е. те курсы, которые Кант читал русским офицерам в годы Семилетней войны на рубеже 50-х60-х годов и никогда позже, и уж тем более в 90-е годы. Но особенно нелепо как по стилю, так и по смыслу выглядит предложение Канта Штаалю под его руководством «разрабатывать онтологическую проблему» .