был учрежден так называемый Патриотический институт, предназначенный для дочерей штаб- и обер-офицеров, принимавших участие в военных действиях. Затем в него стали принимать и детей чиновников. В 1829 году по образцу Патриотического был создан для дочерей младших обер-офицеров не потомственных дворянских семей Павловский институт. Он помещался на Фонтанке близ Обуховского моста. Институты благородных девиц были открыты также в Москве, Харькове, Казани, Астрахани, Нижнем Новгороде, Саратове, Одессе, Оренбурге, Киеве, Тифлисе и других городах.
Смольный институт оставался самым привилегированным из закрытых женских заведений, так как туда принимали девиц «из природных дворян», то есть потомственных и родовитых дворянских семей. «Тут были и дочери богатых степных помещиков, откормленные и избалованные на обильных хлебах, среди раболепного угождения бесчисленной крепостной дворни, вспоминала впоследствии одна из воспитанниц. Рядом с этими рыхлыми продуктами российского чернозема находились чопорные и гордые отпрыски феодальных остзейских баронов с их строгой выдержкой, с их холодно-презрительным тоном. Тут же были и бледные, анемичные петербургские аристократки, которых навещали великосветские маменьки, братья-кавалергарды и сестры-фрейлины». 57
В 1796 году, после смерти Екатерины II, заведование государственными закрытыми учебными заведениями возглавила жена Павла I императрица Мария Федоровна. Ее понимание задач институтского образования было совершенно иным. Руководствуясь традиционными принципами немецкой педагогики, она видела цель деятельности таких учебных заведений не в создании «нового типа дворянской женщины», а в «преподавании девушкам религиозно-нравственного и светского воспитания», чтобы впоследствии они стали примерными женами, матерями и хозяйками богатых дворянских домов.
По инициативе Марии Федоровны был разработан новый устав институтов, по которому срок обучения был сокращен до 9 лет и соответственно подразделялся на три отделения. Лучшие ученицы, по желанию своему, могли оставаться в институте еще на три года, посещая специальные классы для подготовки в классные дамы. По новому учебному плану сокращался объем преподавания. В Смольном институте были исключены из учебной программы архитектура, физика и геральдика, сокращалось количество часов, отводимых на географию (которую считали «неважным предметом»), историю, чистописание. Наибольшее место в учебном плане отводилось закону Божьему, иностранным языкам, особенно французскому, свободное владение которым считалось обязательным в высшем обществе, а также литературе (преимущественно французской), танцам, музыке, рукоделию. Преподавание же общих предметов производилось более поверхностно, и притом в объеме меньшем, чем в мужским гимназиях. Уроки требовалось отвечать слово в слово по учебнику «взубряжку», как говорили институтки. Преподаватели заботились больше всего о том, чтобы воспитанницы могли блеснуть на экзамене. Процессу обучения учителя и классные дамы уделяли мало внимания. «Как это ни странно покажется, вспоминала одна из смолянок, за учением классные дамы следили мало, и учиться можно было по личному усмотрению, более или менее тщательно и усердно». 58Если обучение институток не особенно беспокоило педагогов и начальницу, то процессу воспитания уделялось очень много внимания. Им занимались прежде и больше всего классные дамы (по сути воспитательницы), которые «вели» свой класс от поступления в институт до его окончания. Живя в институте, они имели возможность круглосуточно наблюдать своих подопечных, быть в курсе их интересов и вкусов, семейного положения. Классные дамы следили за поведением воспитанниц, их внешним видом, манерами. При этом «взыскивалось за неряшливую прическу несравненно строже, нежели за плохо выученный урок». Этот неусыпный контроль и наблюдение со стороны классных дам становились особенно тяжелыми, если воспитательницы не отличались добротой и справедливостью. Одна из смолянок нарисовала портрет такой классной дамы: «Это была старая девица лет под 60. Лицо у нее было смуглое, испорченное оспой, с длинным носом и широким ртом с большими желтыми зубами... носила она всегда чепцы с яркими лентами, синее платье и красную турецкую шаль. На третьем пальце у нее было надето черное эмалевое кольцо с золотыми словами и, если которая из девочек досаждала ей, то сгибая этот палец, старалась кольцом ударить прямо в темя провинившейся... Она внушала девочкам, что не надо любить родителей, а нужно ее и директрису, но это оказывало обратное действие к ней накипала в сердце ненависть». 59
Несмотря на близость ко двору,
постоянное внимание царствующих особ к Смольному институту, жизнь его воспитанниц, отраженная в воспоминаниях, была исполнена трудностей и огорчений. Недостаток средств и плохая организация быта были повинны в плохом питании и постоянном холоде в классных комнатах и дортуарах (спальнях Н. Я.) , отчего сильно страдали воспитанницы, особенно уроженки южных губерний. Частые простуды способствовали возникновению болезней глазных, ревматизма, воспаления легких и даже туберкулеза. Ежегодные отчеты по институту фиксировали неоднократные смертные случаи. Угнетающим был и сам строй жизни: «Институтская жизнь сухая, форменная, как-то по-солдатски аккуратная», 60 вспоминает одна из его воспитанниц. Тем более, что при управлении Марии Федоровны развлечения стали более редкими и скромными. В основном праздновались так называемые «царские дни», то есть дни именин и рождений членов царской семьи. Новый год и дни выпуска из института. Эти «казенные балы» не отличались большим весельем. «В зале с одной стороны помещались кофейные классы, с другой голубые, а посередине белые. Они танцевали между собой за кавалера и даму: кадриль, вальс, польку... Присутствовали начальница, инспектриса, инспектор, из учителей Никитенко (учитель русской литературы Н. Я.)... Потом служащие при дортуарах девушки приносили в корзинах бутерброды из черного хлеба с маслом и куском телятины сверху, а в 12 часов был ужин. В эти дни мы были сыты». 61В Рождество и на Масленицу смолянок катали в придворных каретах по 5 воспитанниц и одна классная дама в каждой карете под охраной жандармов.