Выйдя на улицу, мои спутники блаженно щурились опухшими глазами на поднимающееся над домами солнце.
Эх, пивка бы сейчас, мечтательно сказал один.
Лучше портвейна. С пива только ссать хочется. Портвейна бы в самый раз. Оно бы хорошо было. Может, сбросимся на банку?
Какой сбросимся? ответил до сих пор молчавший третий. Мусора все дочиста выгребли.
Оставив алкашей наедине с их проблемами, не прощаясь, я свернул в первый попавшийся закоулок и прибавил ходу. Хватиться меня могли в любую минуту, поэтому надо было спешить. Мелочи инженера Сидоренко как раз хватило на оплату троллейбуса. Другую часть пути пришлось преодолевать пешком. По дороге я старался обходить те улицы, где, по моему мнению, можно было наткнуться на милицейский патруль. Не считая морального дискомфорта, от того что редкие,
спешащие на работу прохожие шарахались в сторону, едва завидев мою расцарапанную физиономию, домой я добрался благополучно. По сравнению с тем местом, откуда я пришел, моя убогая времянка казалась едва ли не райским местом. Согрев два ведра воды и смыв с себя неприятный запах камеры, я растянулся на койке и мгновенно уснул.
Проснулся я, когда на город стали уже опускаться сумерки. Пора было собираться. Собираться на встречу с Принцессой.
Часть 2 Принцесса Грёза
I
Хорошая традиция. Полезно время от времени вычищать авгиевы конюшни души. От этого и дышится легче, и сомнения не мучают. Трудно идти вперед с грузом камней за плечами. Вот только нет у нас такой традиции. Образ Плюшкина Николай Васильевич не из пальца высосал. Годами готовы хранить всякую рухлядь неизвестно с какой целью.
Будь я японкой с узкими глазами, возможно, не чувствовала бы себя так мрачно в тот памятный день. Что ж, сама виновата, раз непонятно зачем оставила себе ключ от квартиры человека, разбившего мое сердце. Ключ, который я нашла в кармане пальто, когда, пользуясь выходным днем, решила перебрать свои зимние вещи.
Должна сказать, характер у меня еще тот. Весьма специфический. Дурной, в общем. Мой отец, правда, характеризует его в мягкой форме. Он говорит, что я человек настроения. Ладно, пусть будет так. Я согласна. Когда мне хорошо, хорошо всем, кому повезет оказаться рядом. Зато если у меня на душе кошки скребут держитесь от меня подальше.
Отца в тот день дома не было, поэтому отдуваться пришлось матери. Теперь уже не помню, что именно послужило поводом для ссоры, но только я, захватив чашку с кофе, горячий бутерброд, пачку «Vogue» и хлопнув кухонной дверью так, что задрожал весь дом, отправилась на веранду завтракать в одиночестве.
«Как глупо и бездарно проходит моя жизнь, думала я, сжимая в пальцах длинный гвоздик дамской сигареты. Не жизнь, а одно сплошное недоразумение. Двадцать четыре года на свете живу, без пяти минут старуха. И что? Куда ни кинь взгляд ни в личной жизни, ни в карьере никакого просвета. Словом, серая мышь, живое подтверждение народной мудрости об отдыхающей на детях природе».
Не многовато ли будет? с укором спросила появившаяся в дверях мать, имея в виду третью по счету выкуренную мной сигарету.
Я не ответила. Не потому, что продолжала сердиться (отхожу я быстро), а просто думала совсем о другом. Мои мысли были очень далеко как в пространственном, так и во временном отношении в желтом октябре 2004 года. Я хорошо помнила тот длинный и неинтересный разговор-собеседование с городским прокурором Львом Андреевичем Притулой. Особенно этот его вопрос в конце:
Почему все-таки вы, Алеся Владимировна, решили пойти работать в прокуратуру?
Идиотский вопрос, между нами, девочками, говоря. Будто он сам не знал почему! Но еще более идиотским был серьезный вид этого клоуна, когда он смотрел на меня в ожидании ответа.
Вижу в этом свое призвание, голосом прилежной ученицы отчеканила я, даже глазом не моргнув. И считаю, что на данный момент это самая нужная и актуальная профессия.
В самом деле? А почему вы так считаете?
Общество, в котором мы живем, болеет. Законы никто не соблюдает. Если это не сделаем мы, ну, то есть не заставим граждан соблюдать закон (я сказала «мы», потому что вопрос о моем трудоустройстве был фактически уже решен), то никто этого не сделает.
Именно так, Алеся. Хорошо, что у вас такие мысли, улыбнулся прокурор, обменявшись со мной долгим понимающим взглядом. «Дура ты набитая, читалось в его глазах. Ты здесь потому, что мы с твоим папашей старые добрые знакомые. Не то стояла бы сейчас в очереди для постановки на учет в службу занятости».
«Сам дурак, подумала я. Каков вопрос, таков и ответ. Карьера консультанта-распространителя в системе
сетевого маркетинга меня как-то не прельщает».
Словом, собеседование прошло на ура, но эйфории по этому поводу я не испытывала: во-первых, результат был известен заранее, во-вторых, если я при выборе своей будущей профессии и имела право голоса, то только совещательное.
Так уж вышло, что все мои предки по отцовской линии были связаны с правоохранительной работой. Кого только не было в моем развесистом генеалогическом древе! Про подьячих Разбойного приказа при царе Алексее Михайловиче Романове ничего не скажу в такую глубину веков я не заглядывала, но чиновников полицейского департамента Российской империи, перековавшихся при новой власти в сотрудников народной милиции, следователей ОГПУ и борцов с расхитителями социалистической собственности во времена «золотого века» эпохи застоя в моем роду хватало. Мой папа, Ищенко Владимир Игоревич, до недавнего времени занимал высокую должность в региональном управлении внутренних дел и, выйдя в отставку, стал юрисконсультом крупного совместного предприятия.