И вы считаете, что лагерь находился в этом ущелье? спросил он.
Теперь я в том больше не уверен, печально ответил Семеркет. Там была груда известняка. Я думал, что она вот за этой скалой.
Он указал на ближайший склон, уходящий ввысь, к тропе наверху.
Груда спускалась до самой долины.
Известняк? резко переспросил нубиец.
Семеркет кивнул:
Из разрытой гробницы.
Он опустился на колени рядом с Кваром, почесывая подбородок.
Но, кажется, я ошибся. Может, и вправду все вообразил.
Меджай продолжал пристально куда-то смотреть. Потом резко выпрямился и показал в долину:
Там!
В следующий миг Квар уже спускался по склону утеса, точно зная, на какие выступы скал и трещины ставить ноги.
Семеркет не осмелился последовать за ним, боясь упасть. Вместо этого он добежал по тропе до того места, где она спустилась к долине, и спрыгнул с небольшой высоты. Когда, запыхавшись, он присоединился к меджаю, Квар уже выкопал остатки древесного угля из остатков кострища. Это все, что он сумел найти.
Они здесь были, проговорил Квар. Потыкал тут и там копьем в песке, но никаких факелов не обнаружил.
Откуда ты знаешь? Это ведь просто куски древесного угля, они могут быть из любого костра, который разводился тут за последние пятьдесят лет. А где обломки известняка? спросил Семеркет, озираясь.
Квар некоторое время молчал. Встав, он оглядел все вокруг, его острые глаза исследовали каждую трещину.
Они избавились от них, негромко ответил он. Высыпали обратно в гробницу.
«Они»? Ты имеешь в виду копателей могил?
Никаких могил не рыли в Великом Месте больше тридцати лет, господин Семеркет, кроме гробницы фараона. А она находится на другом конце долины.
Квар говорил нехотя, будто выдавая огромную тайну. Чиновника не заботили его испуганный тон и выражение лица воина.
Я не понимаю начал Семеркет.
Нубиец снова вонзил копье в землю, не зная, что еще сделать.
Грабители могил, выдохнул он, и слова эти породили тихое эхо, отдавшееся от каменных склонов. Грабители могил пришли в Великое Место. Они заполняют дыры, проделанные в гробницах, теми камнями, которые вы видели. Вот почему груда известняка исчезла.
Семеркет сглотнул. Ограбление могилы было самым серьезным преступлением, самой тяжкой разновидностью ереси. Если Квар был прав и в Великое Место и вправду кто-то вторгся, хрупкий баланс между жизнью и смертью будет нарушен. Мертвые фараоны, вечно трудящиеся в своей загробной жизни на благо Египта, ожесточатся против живых. В результате начнутся несчастья, воцарится хаос.
В песке у ног Семеркета и Квара послышалось тихое, но отчетливое звяканье наконечник копья ударился обо что-то металлическое. Оба молча переглянулись. Меджай упал на колени и начал неистово копать. Когда он увидел, что в песке, то инстинктивно подался назад, будто обнаружил зарывшееся в почву отвратительное насекомое. Чиновник нагнулся, чтобы тоже взглянуть, и увидел пламенеющую на фоне песка золотую серьгу-кольцо.
Именно Семеркет протянул руку, чтобы достать вещицу. Кольцо и вправду было золотое великолепное затейливое украшение, модное во время предыдущей династии. По всему ободку были вставлены неграненые рубины смесь солнечного света и крови.
Это я виноват, горестно сказал Квар.
Они с Семеркетом сидели на вершине башни меджаев и ели то, что им принесли деревенские слуги. Насколько чиновник мог судить, приправы, которыми пользовались
строители гробниц, были не такими острыми, как прошлым вечером или же он стал привыкать к их едкости.
Семеркет поднес к губам кувшин с пивом.
Ты не знаешь наверняка, было ли что-то украдено.
Украшение
Оно могло пролежать там столетия.
Квар ничего не сказал. Похоже, он впервые призадумался над таким объяснением. Семеркет сжевал несколько фиников.
Но даже если это не так, в чем твоя вина?
С глубоким стыдом Квар кашлянул и нерешительно начал:
В тот день, когда вы сюда пришли
Да?
Я спал.
Семеркет ничего не ответил. Он уже это знал.
Этот пост, продолжал Квар. Я становлюсь для него слишком стар. Я так устал, что могу только сложить оружие. Говорю же, я позволил этим грабителям проникнуть в долину.
Семеркет знал, что нубийцу трудно было в этом признаться. Никто, мужчина или женщина, не хочет признавать, что их расцвет миновал. Что же касается Квара, такое признание влекло за собой еще и то, что, возможно, его слабость стала причиной ужасного преступления.
Квар продолжал свои признания:
И тем утром, когда Хетефра пошла в холмы В то последнее утро, когда ее видели живой
И что тогда случилось?
Я и это тоже проспал. Обычно я проверял, как у нее дела, когда стоял на посту. Тем утром я даже не знал, что она пришла и ушла, голос нубийца был очень печален.
Семеркет тяжело вздохнул:
Что ты собираешься делать?
Квар поразмыслил, прежде чем ответить.
Я встречусь с другими меджаями и покажу им место, которое вы нашли, и это украшение. А потом подам в отставку. Если повезет, получу другое назначение в какой-нибудь тихий городок на Ниле. Кто знает?
Семеркет отнесся к этому скептически.
Зачем признаваться в чем-то, если даже не знаешь, случилось это или нет? Что вообще доказывает, что была ограблена гробница? Несколько кусков угля. Сережка. Несколько кусков известняка