Ради предстоящих счастливых мгновений он не колебался ни минуты. Тут как раз к его ногам подкатился брошенный Пальмой комок бумаги.
Копировать ангелов, написанных самим маэстро, для меня раз плюнуть, бубнил он себе под нос. А надо бы вовсе отвернуться от «Дожа Гримани перед Верой», чтобы не видеть этих путти с крылышками. Они-то мне и мешают! Пальма встал и размашистым шагом направился к двери. Лучше уж вдохновляться прекрасным лицом. Я тут захватил один портрет, сделанный Тицианом с самой прекрасной из Негретти.
Оказывается, придя, он оставил у двери небольшое полотно размером шестьдесят пять на пятьдесят сантиметров. Прижав его лицевой стороной к животу, он встал перед молодыми людьми, а затем театральным жестом повернул к зрителям.
Небо! Она похожа на вырвалось у Виргилия. Персиковая кожа, проникновенный взгляд,
прямой нос,
губы словно маки и фиалка на груди, особенно эта фиалка все в изображенной на полотне девушке напоминало Виргилию одну флорентийку, в которую он был влюблен четыре года назад. Однако в отличие от тициановской модели с ее пшеничными волосами у возлюбленной Виргилия были иссиня-черные волосы. Но во всем остальном «самая прекрасная из Негретти» весьма напоминала загадочную и чарующую
Виолетта! прошептал Виргилий.
Виоланта! поправил его Пальма. Это дочь моего двоюродного дедушки. Портрет написан в 1515 году.
Виоланта? 1515 год? Виргилию показалось, что перед ним призрак, вынырнувший из потемок прошлого. Еще несколько минут он неотрывно смотрел на девушку с восхитительными зрачками и фиалкой на корсаже. И потому не заметил, как заблестели глаза Мариетты.
Пока Пальма упражнялся в «ангелочках», друзья уселись перед четырьмя квадратными метрами «Истязания Марсия» с целью извлечь из них все, что только можно. С одной стороны, у них был список пяти приглашенных, помимо Тициана, ожидаемых египтянкой в гости 7 августа 1754 года. С другой стороны, перед глазами было «свидетельство» кадорца. Оставалось установить связь между реальными людьми и персонажами полотна.
Одно непонятно начал Пьер, больше знакомый с ботаникой, чем с мифологией. Марсий, ясное дело, тот, кого подвесили за ноги, как свиную тушу. Но кто его окружает? Миф мифом, но я не уверен, что смогу идентифицировать остальных.
Виргилий встал, подошел к полотну.
Надо признать, маэстро вольно обошелся с мифом. Взять, к примеру, инструменты. Вместо флейты с двумя трубками у него флейта с семью трубками. При этом он ткнул пальцем в верхнюю часть картины. Да и инструмент Аполлона не тот: тут он играет на скрипке, а не на лире.
Не то, Виргилий, перебила его мягко, но уверенно Мариетта. Думаю, ты ошибаешься. Виргилий очень удивился. Дочь Тинторетто уточнила: Ошибаешься не по поводу инструмента, а по поводу самого Аполлона.
Предом недоверчиво взирал на полотно:
Ты считаешь, что этот персонаж в красном слева, поющий и играющий на скрипке, не Аполлон? Но разве не таким образом одержал он победу в музыкальной дуэли, в которой нужно было и играть, и петь одновременно?
Именно так. И все же я бы охотнее признала Аполлона в том, кто на первом плане слева от жертвы приступил к сдиранию с нее кожи.
Но почему?
Прежде всего из-за его внешнего вида: его нагота, белокурые волосы и сапожки кажутся мне характерными для данного мифологического персонажа; мало того, это приметы бога света.
И все? Но Аполлон еще и бог искусств, а скрипка символизирует музыку.
Нимало не смущаясь, Мариетта продолжала настаивать:
А самое главное это то, что бог покровитель искусств, света и красоты единственный из всех представлен с лавровым венком на голове.
Пьер, оказавшись арбитром в споре двух эрудитов, отдал предпочтение аргументам Мариетты. Та в ответ скромно улыбнулась. Но Виргилий не думал сдаваться без боя.
В таком случае кто же играет на скрипке?
Вопрос по существу. По правде сказать Мариетта заколебалась, Предом собрался праздновать в свою очередь победу, но тут она закончила мысль: Я бы склонилась к Евтерпе. По легенде, на состязании присутствуют музы. Маэстро не пожелал изображать всех девять. Но совсем обойтись без их присутствия было бы трудно. И, по моему скромному мнению, он выбрал одну из них в качестве их представителя. Для этого как нельзя лучше подходит Евтерпа, вдохновительница музыкантов.
Два ноль. Пьер, с хитрой улыбкой подсчитывающий очки, не мог не отдать должное превосходству Мариетты. Самолюбивый Виргилий все же не сдавался:
Еще один судья состязания между Аполлоном и Марсием царь Мидас, отдавший предпочтение силену. В отместку Аполлон наградил его парой ослиных ушей. Ему приходилось прятать их. Это наводит меня на мысль, что человек во фригийском колпаке Мидас, царь фригийский. Виргилий постучал пальцем по голове в колпаке слева от Марсия.
Находчиво! согласилась Мариетта. И все же опять не то! Мидас стар: у него седая борода. Мидас царь: он в короне. Мидас богат: на нем золотая диадема с драгоценными камнями. Мидас благоволит силену: его поза и его лицо выражают растерянность. Мидас наказан: у него ослиные уши. Очевидно, что Мидас старик в розовой тоге, сидящий справа от подвешенного тела.