Говорят, что Юлдуз-ханум была очень тихой, спокойной и богобоязненной. Тогда непонятно, как мог мужчина пробраться на женскую половину дома. К тому же с утра.
И не один мужчина. Убийца ведь тоже был мужчиной. Надо спросить Лятиф-хана, он этого убитого не знает ли? Может быть, это какой-нибудь родственник Юлдуз-ханум?
Лятиф-хан пока в невменяемом состоянии, покачал головой Кабулов. Вон сидит в той комнате, качается из стороны в сторону и кроме как стонов от него ничего не добьешься.
Дайте мне знать, если что-то прояснится, попросил Аполлинарий. Меня интересует личность убитого мужчины и все, что с ним связано. Что вы намерены сделать с трупом?
Кабулов пожал плечами.
Перевезем в морг, сделаем вскрытие. Все как обычно.
Нельзя ли сделать вскрытие в Михайловской больнице? спросил Аполлинарий.
Да убийство банальное, ни отравления, ничего такого, все, в общем, ясно. Впрочем, как вам будет угодно. Отправим в Михайловскую.
Да, и пожалуйста, до моего и Кефед-Ганзена прихода пусть ничего не трогают в одежде, содержимом карманов.
Кабулов почтительно взял под козырек.
А что, сам Кефед-Ганзен будет заниматься расследованием?
Да, да, сказал очень серьезно Аполлинарий, зная, что имя Ника в Тифлисе уже обросло легендами, дело может оказаться очень сложным.
Аполлинарий вышел на улицу. Толпа вокруг дома все увеличивалась, вопли и крики усиливались. В дом уже стали просачиваться родственники Лятиф-хана и Юлдуз-ханум и остановить нашествие было невозможно. По мусульманским обычаям похоронить Юлдуз-ханум нужно было до заката солнца. Это затрудняло следствие и оно, подумал Аполлинарий, будет незавершено, а преступление останется нераскрытым, как и многие другие подобные преступления.
Он заспешил обратно. Не успел он добраться до бань, как перед ним возник Гаспаронэ с очень озабоченным видом. Оглянувшись по сторонам, он произнес зловещим шепотом:
Батоно Аполлинарий, нам надо зайти в одно место.
Аполлинарий внимательно посмотрел на него. Вид у Гаспаронэ был весьма заговорщицкий. «Интересно, что это он такое разнюхал», подумал Аполлинарий.
И куда ты хочешь, чтобы мы пошли? спросил он.
К бабушке Або, она это, джадосани, колдунья, гадалка. Ее все тут знают, ее зовут Зулейха, деловито сообщил Гаспаронэ. Я уже послал своего человека за Николаем Александровичем. Они скоро будут.
Гаспаронэ вовсю подражал и Нику, и Аполлинарию, и даже князю Вачнадзе.
Покачав головой, Аполлинарий с сомнением посмотрел на Гаспаронэ. Гаспаронэ чувствовал себя как рыба в воде в любой части города, от аристократических Сололак до персидских кварталов. А об этой Зулейхе он уже слышал.
Ты хочешь, чтобы она нам погадала? спросил он, стараясь не улыбнуться..
Нет, она ночью тут ходит и что-то видела, ну, она превращается в персидскую кошку по ночам и бродит здесь, так говорит Або, без тени усмешки ответил Гаспаронэ. Выражение его лица при этом было столь серьезным, что заподозрить его в насмешке Аполлинарий не мог. К тому же он слышал, что к этой гадалке, к Зулейхе, ходит множество народа. И не только с Майдана и Сеидабада. Она пользуется большой популярностью у красоток из веселых заведений, расположенных в Ортачальских садах, таких, как «Эльдорадо», и даже у кое-кого из Сололак.
Все подумают, что я привел к ней человека погадать, объяснял Гаспаронэ, а вы спросите ее, что вам надо. И еще, она спросит вас, не знаете ли вы немца Фридриха. А вы скажите, что слышали о нем в Германии. Вы же были в Германии?
Что за Фридрих? удивленно спросил Аполлинарий.
Она у всех, у русских, у армян, у грузин спрашивает. Даже просила, чтобы Рашид, сын Мирзы Фатали, его в Брюсселе поискал. Она думает, что там все одна Германия.
Подожди,
Гаспаронэ, ты меня совсем запутал, продолжал расспрашивать Аполлинарий, пока они взбирались куда-то совсем высоко по очень крутой улочке, упирающейся в скалу. Но Гаспаронэ махнул рукой и указал на последний дом на улочке за каменным невысоким забором. Калитка в стене была незаперта, к колдунье в дом накакой вор не полезет. Возле калитки со скучающим видом случайного прохожего, осматривающего достопримечательности, стоял Ник.
Зулейха-ханум, это я, Гаспаронэ, крикнул мальчик, приоткрыв калитку. Я гостей привел!
Ответа не последовало, но Гаспаронэ счел это приглашением и повел Ника и Аполлинария через небольшой сад, густо заросший кустами со всевозможными сортами роз, тутовыми и гранатовыми деревьями, вглубь, где стоял небольшой аккуратный домик с азиатской плоской крышей. Дверь дома была распахнута, но в дверном проеме висела занавеска из камыша, закрывавшая внутренность дома от посторонних взглядов. Возле дома стоял мангал, на нем, видимо, не так давно готовили от углей еще поднимался сизый дымок. Гаспаронэ уверенным движением раздвинул занавеску и ввел гостей в дом. Маленькие оконца почти не давали дневному свету проникнуть в комнату и там царила полутьма среди бела дня. Гаспаронэ поклонился невидимой ханум и выскочил из комнаты во двор.
Салам, Зулейха-ханум, сказал Аполлинарий, пытаясь среди восточной пестроты комнаты, ковров, паласов, множества подушек и круглых ковровых валиков-мутак разглядеть знаменитую гадалку.