Ну, Ник, это же такие древние связи! Да сколько угодно! Это и перечислить немыслимо!
Ну, а все-таки? Хотя бы в последние времена? Да, может есть такие фамилии, что и с Пушкиным знакомы или в родственных связях? Вспоминайте, Аполлинарий! потребовал Ник.
Так, сразу могу сказать о князьях Чавчавадзе. Древний род. Князь Гарсеван был послом в России при двух грузинских царях, Ираклии Втором и Георгии Двенадцатом. Сына, который родился в России, назвал Александром в честь Александра Македонского и внука императрица Екатерины Второй. Императрица была крестной матерью новорожденного. Подарок императрицы крестнику обои со сценами из античной мифологии. Позднее они удивляли посетителей дома в гостиной князя Александра Чавчавадзе в Тифлисе. Ну, потом образование в Германии, возвращение в Грузию. Князь Александр Чавчавадзе в возрасте девятнадцати лет за участие в восстании вместе с грузинским царевичем Парнаозом Батонишвили был арестован и выслан из Грузии на поселение в Тамбов сроком на три года. Да, вот что еще я вспомнил, он был адъютантом маркиза Паулуччи! А потом Барклая де Толли!
А скажите, Аполлинарий, был ли знаком Пушкин с Александром Чавчавадзе?
Да, я знаю, что во время пребывания Пушкина в Тифлисе, он был гостем Александра Чавчавадзе. Более того, я кое-что разузнал о том доме, где мы нашли перстень. Так вот, там снимал квартиру Владимир Вольховский, лицейский друг Пушкина. А Вольховский был дружен многие годы с Александром Чавчавадзе. Он их и познакомил. Пушкин вначале своего приезда в Тифлис жил у Вольховского.
Ник уставился на Аполлинария.
Когда же вы все это разузнали, Аполлинарий? Вам не кажется, что намечается какая-то логическая нить?
Аполлинарий ошеломленно посмотрел на него.
Погодите Ник. Все это я и так знал, но кое что позабыл. Это все как-то сразу не пришло мне в голову. Вернее, полчаса тому назад я еще не связывал воедино все факты.
Значит так, деловито сказал Ник. Берем лист бумаги и записываем. Паулуччи-Чавчавадзе-Пушкин. Одна линия. Пушкин-Воронцов-Елизавета Воронцова, это в связи с перстнем другая линия. Кстати, Лили должна была поспрашивать Елизавету Алексеевну о каких-нибудь еще увлечениях Пушкина времен Одессы. Паулуччи-Тизенгаузены надо проверить. И откуда взялся персидский мотив, если кто-то скрылся в персидском квартале?
Ну, персидский мотив может быть, только очень осторожно, может быть, из линии Чавчавадзе-Нина Чавчавадзе и ее муж Александр Грибоедов Персия.
Ник откинулся на спинку стула.
У меня в голове полный кавардак. Надо немного передохнуть. Давайте, поднимемся наверх. Наверное, Лили
уже встала и ждет нас к завтраку.
Глава 8
Ты что, Лили, дурно спала? озабоченно спросил он.
Да нет, только снился мне какой-то необычайно яркий сон. Мне кажется, что он навеян мне этим сердоликовым перстнем, который я долго разглядывала перед сном, а потом спрятала под подушку. Не могу сказать, что я хорошо знаю историю Екатерининских времен, тем не менее мне снились люди и события того времени.
А не могла бы ты рассказать нам его? осторожно попросил Ник.
Да, мне бы хотелось это сделать. А вы скажите мне, что же это за такие ночные фантазии. Ты помнишь, Ник, Елизавета Алексеевна давала мне альбом для стихов, кажется, своей бабушки, и там были записи, сделанные рукой фрейлины императрицы, Глафиры Алымовой, по мужу Ржевской. Этот Ржевский, поляк, какой-то родственник Елизаветы Алексеевны. Так вот, мне приснилось, что я это не я, а Глафира, и что Екатерина Вторая доверяет мне свою тайну, которую я обязуюсь хранить.
И Лили вкратце пересказала свой сон.
Наступило молчание. Каждый обдумывал рассказ Лили, которая, кончив рассказывать, уткнулась носом в чашку с кофе. Ник первым нарушил молчание.
Если сон был навеян перстнем и если связывать такой необычный сон с тайной Екатерины Второй, то тогда должен существовать какой-то пакет, или ящичек, или шкатулка с документами и драгоценностями. Правда, мне все же кажется, что это из области мистических фантазий, но чем черт не шутит? Тьфу, тьфу, что то меня совсем заносит.
Но Аполлинарий отнесся к этому серьезно и тут же стал развивать эти домыслы.
Заметьте, Ник, сказал он, отнесясь с полным доверием к рассказанному Лили сну, если видения Лили навеяны перстнем, то тут фигурирует бастард, сын Екатерины и Григория Орлова, Бобринский.
Бобринский, Бобринский Что-то смутно я припоминаю
Ник вскочил на ноги.
Предлагаю спуститься в библиотеку и поискать все, что может быть связано с Бобринскими.
А я поднимусь к Елизавете Алексеевне и порасспрошу ее, немного растерянно сказала Лили, она ведь прекрасно знает все, начиная с Екатерины. Да и такое знает, о чем другие и не подозревают.
Спускаясь по лестнице в библиотеку, Ник говорил Аполлинарию:
Иногда у Лили бывают странные сны и какие-то провидческие видения. Кажется, таким даром владела и ее мать. Поэтому я склонен относиться к ее словам серьезно. Когда мы с ней только познакомились, во времена дела о манускрипте, случилось очень странное происшествие. Я сидел на балконе у Елизаветы Алексеевны, а рядом со мной стояло старинное кресло-качалка. На спинку кресла была брошена шелковая персидская шаль. Как оказалось, это была шаль Лили. И вдруг кресло само начало качаться. Потом Лили рассказала мне, что это ее любимое кресло и она часто представляет себя сидящей в нем. И тогда кресло в ее отсутствие начинает качаться. Елизавета Алексеевна знала об этом и знала, что в такие минуты Лили вспоминает о ней.