- Доброй ночи, брат! - промурлыкала довольная Найя.
Похоже, она попала в точку своим предположением. И на душе стало радостнее. Все-таки не такой уж непробиваемый у нее братец! И ничто человеческое ему не чуждо. Осталось осторожненько выведать у самой Эулин, как она находит Натана. Но спешить тут не следует. А то можно все испортить.
Найя сгрузила на поднос грязную посуду и, что-то мурлыча себе под нос, двинулась на кухню.
Натан Альбер
А ведь раньше он гордился собственной сдержанностью и умением брать под контроль чувства в случае необходимости. Сегодняшний день изменил все, и это вызывало у Натана такое раздражение, что хотелось рычать в бессилии или что-то крушить.
Он распахнул окно и судорожно втянул прохладный вечерний воздух. Некоторое время стоял так, закрыв глаза и унимая бешеное биение сердца. Слова Найи задели за живое так сильно именно потому, что были правдой. Но сестренка даже представить не могла, насколько тут все сложнее.
Проклятое наследие предков! Натан многое бы отдал, чтобы быть обычным человеком. Пусть был бы менее сильным, но и лишился бы проблем, связанных с его звериной сутью. Да и вообще не чувствовал бы себя среди людей чужаком, которого лишь терпят.
А чего стоило сдерживать обращение, когда внутри клокотала злость! Но местные и так видят в нем чудовище. После же демонстрации внутреннего зверя и вовсе начнут шарахаться.
Труднее всего было поначалу, когда он был пятилетним пацаном, видящим вокруг только врагов. Если бы не защита Марка Альбера, звереныша попросту пришибли бы.
Всем, что у него есть сейчас, Натан обязан старому наемнику. Тот стал ему настоящим отцом, научил жить среди людей, защищал и оберегал, как родного. Из горла Натана вырвалось какое-то клокотание. Горло сдавило от подступивших эмоций.
Как же ему не хватало отца! Годы проходят, а глухая тоска не унимается. В этом он тоже похож на сородичей. Если уж те открывают кому-то сердце, то становятся вернее псов. За своих готовы глотку перегрызть любому! Может, именно поэтому мало кого считают близкими. С прочими же безжалостны, как дикие звери.
Те годы, что он прожил в измененных землях в родном племени, остались в памяти обрывчатыми, но очень яркими воспоминаниями. Его тогда звали Дигар. Он был сыном вождя. В мальчишке чуть ли не с первых месяцев жизни взращивались определенные установки. Будущий вождь должен быть сильным, беспощадным, внушать страх. Когда умирает прежний глава племени, среди его сыновей устраивается жестокое состязание, живым из которого выходит только один. Именно поэтому к собственным братьям нельзя привязываться. И каждого воспитывают отдельно.
Единственным существом, которое ему позволили любить, была рабыня, заменившая ему мать. Отец был чем-то недосягаемым, будто звезды на небе. В нем Дигар видел лишь пример того, каким должен стать впоследствии. Матери же было запрещено с ним общаться. Как и с другими сыновьями. Материнская любовь ослабляет - так считали в племени. Да и любой из сыновей может погибнуть во время состязания. Незачем к ним привязываться. Поэтому всю свою любовь мать отдавала дочерям и мужу.
А потом пришел тот страшный день, когда в стычке с другим племенем погиб отец. И настало время выбирать нового вождя.
У Дигара было пять братьев. Старшему из них недавно исполнилось тридцать, у остальных возраст колебался от шестнадцати до двадцати пяти. С учетом того, что алкары, как и райны, живут дольше обычных людей, лет до двухсот - совсем еще молодые. Но уже достаточно сильные, чтобы сражаться.
Дигар был младшим. Если бы ему исполнилось хотя бы двенадцать, то позволили бы участвовать в состязании. Но настолько маленьких наследников ждала иная участь. Более милосердная, по мнению сородичей. Пятилетнего мальца просто оставили в джунглях, изгнав из племени. Дали шанс на жизнь, так сказать. Он мог попытаться найти другое племя и попроситься туда. Только вот большой вопрос, что лучше: быстро погибнуть от клыков хищников или прожить всю жизнь отверженным всеми одиночкой. В родное племя Дигара никогда не примут обратно, он для них умер. В чужом же станет немногим лучше раба.
Но хуже всего для Дигара стал не собственный приговор, а смерть женщины, заменившей ему мать. По обычаям алкаров, вслед за хозяином на погребальный костер должны отправиться и несколько рабов. Жребий пал на ту, кого Дигар любил всем сердцем.
Это был один из двух раз в жизни, когда Дигар плакал, демонстрируя слабость, не подобающую настоящему алкару. Видеть, как той, что была для него матерью, перерезают горло, а потом сжигают вместе с телом отца и других рабов, оказалось слишком больно. Когда он плакал, на мальчика смотрели с презрением и гадливостью, будто он совершал что-то непристойное.
- Из тебя никогда бы не получился вождь! - пренебрежительно сплюнул один из братьев, перед тем как Дигара повели в джунгли.
Из оружия мальчику дали лишь кинжал, как и подобало в таких случаях. Но вряд ли он сильно поможет.
Оставшись один, Дигар несколько часов сидел на земле в какой-то прострации. Вокруг был лес, опасный и безжалостный, живущий собственной жизнью. Слез уже не было. Остались опустошенность и желание