Так вот, мысли, что текут по каналу солнца, и я снова провела пальцем правее его позвоночника, это мысли о более конкретных вещах, понимаете? Более плотных вещах плотных, как земля. Поэтому Гуру и говорит, что вы сможете постигнуть «землю», если будете понимать этот канал.
Он имеет в виду, что вы сумеете постигнуть, как в мыслях, текущих по этому каналу, отражаются вещи, существующие в мире вокруг нас. И вот тогда вы сумеете вылечить вашу спину.
Вылечить спину? Как это? Не вижу связи.
А вот так, сказала я, и закончим на этом вы и так слишком много всего узнали в один день. Понимаете, мысли, текущие по каналу солнца вдоль вашей спины, это дурные мысли. Неправильные мысли. Они совершенно неверно отражают вещи вокруг нас. И из-за этого в канале возникает неисправность, понимаете? А из-за этого центр, о котором мы говорили, забивается вот здесь.
И я снова ткнула ему в спину, чтобы он все хорошенько запомнил.
И от этого у меня болит спина, сказал он со вздохом.
Да, от этого она у вас и болит, отвечала я ему. Вот от этого она болит на самом деле.
И если это исправить, то и спину можно вылечить?
Именно так, если это исправить, то можно поправить и вашу спину. И спину любого человека.
Он повернулся и стал застегивать рубашку. Затем он взглянул на книгу на своем столе.
Не такая уж это и малая книга, задумчиво промолвил он.
Господин сержант, обратилась я к своему тюремщику, когда он открывал дверь моей камеры. Он взглянул на меня сверху вниз своими налитыми кровью глазами, как кошка на загнанную в угол мышку. Мне нужна еда. Мне нужно как-то питаться. У меня здесь никого нет, и денег тоже нет. Но я могу работать, поверьте, много работать, если только вы мне позволите Пусть это будет тяжкая работа, неважно. Любая работа, лишь бы честная.
Он посмотрел на меня с широкой ухмылкой. Я впервые видела, как он улыбается, и это меня не на шутку перепугало. Я почувствовала, что Бузуку в соседней камере изо всех сил прислушивается к разговору и жаждет хоть как-то мне помочь.
А что ты умеешь делать, девчонка? На что способны что девчонки вообще умеют? и он снова отвратительно осклабился.
Я подумала о занятии, которое я только что провела с капитаном.
Я знаю йогу, сказала я, и могу учить йоге. Еще я могу учить Праязыку древним книгам на санскрите.
Сержант грубо захохотал.
Я сказал, что ты умеешь, девчонка! Что-нибудь, за что люди деньги платят.
Я покраснела и потупилась. То, что не имеет цены, в этом мире ничего не стоит. Но тут мне еще кое-что пришло в голову.
Я умею ткать, сказала я. Я отлично тку. И быстро.
Сержант помолчал, уставившись на меня оценивающим взглядом. А потом заорал:
Бузуку!
Что вам угодно господин? с нескрываемой иронией отозвался тот из-за стены.
Если хочешь подкинуть этой глупой девчонке миску-другую риса, ради бога! Если же она врет, что умеет ткать, или не сможет выполнять какую-нибудь еще скажем так, полезную работу то она все равно тут долго не протянет.
Слушаюсь господин, снова послышался голос Бузуку насмешливый, но не настолько, чтобы последовало наказание дубинкой. Мы все это прекрасно понимали.
Полярная звезда
С тех пор мне перестали ночью передавать подачки через дырку в стене. Вместо этого из соседней камеры стали вновь поступать щедрые передачи плошки с бобами и рисом и даже иногда, в качестве маленького сюрприза, лакомства. Я заметила, что эти сюрпризы, вроде горсти арахиса, всегда появлялись, когда дежурил капрал. В такие дни этот молодой человек с уже выпирающим брюшком всегда сидел на скамейке, ссутулившись и пялясь в потолок или на стену напротив, и сам поглощал арахис в огромных количествах. Он лузгал орехи один за другим и вяло кидал скорлупу на пол, где уже с незапамятных времен копились кучи мусора и пыли.
Что это такое? спросил меня капитан во время нашего следующего занятия. Он держал куски пергамента, которые я всегда хранила свернутыми в конце Малой книги.
Я невольно протянула руку и благоговейно до них дотронулась: даже прикосновение к ним утешало.
Это записи, мои собственные записи на моем родном тибетском языке, которые я вела, когда мой Учитель обучал меня по Малой книге о йоге. И перевод, который мы с ней сделали, тоже там. Все это совершенно бесценно, это даже ценнее самой книги Гуру, потому что в мире существуют и другие ее копии, а этих записей нет.
Капитан задумчиво кивнул и осторожно положил листы пергамента назад.
Так вы все еще думаете, что я эту книгу украла? Что я могла бы такую книгу украсть? в упор спросила я его.
Он смотрел на меня несколько секунд, потом опустил
глаза.
Мы все еще расследуем это дело, сказал он наконец.
Расследуете? Кто же ведет расследование?
Сержант ведет, отрезал он, и лицо у меня вытянулось. Сержант ведет расследование, чтобы выяснить, не пропала ли у кого-нибудь эта книга.
Но что за расследование? снова спросила я. И у кого она могла бы пропасть? Много ли здесь найдется людей, которым могла бы принадлежать такая книга? Кто бы сумел ее прочесть?
Капитан строго посмотрел на меня.