Но не раньше. Боже упаси Бога Силы обращать внимание на своих ублюдков. Меня и моих братьев это устраивало. Его нечастые визиты не были похожими на блаженные встречи смертных с их собственными отпрысками. Он может играть с десятками других ПолуБогов, которых создал за эти годы, и оставить нас в покое.
Я киваю один раз, прежде чем сделать шаг назад и высвободиться из его объятий. Кэдмон отпускает меня со слабой улыбкой. Я предлагаю тебе сосредоточиться на более насущных вопросах, говорит он. Возможно, на начале нового семестра и пополнении новых лиц?
Ты про новых слуг? Я хмурюсь. Мы должны получить новую Терру после ухода последнего, но я сомневаюсь, что, кто-либо, сможет продержатся здесь долго. Каликс Я позволил своим словам слететь с языка. Спрашивать о Совете это одно, но обсуждать моих братьев совершенно другая тема. Я не отношусь к этому легкомысленно. Никто не может по-настоящему контролировать тьму Каликса, кроме него самого, и он отказывается делать это, пока с Теосом и мной не случается ничего плохого из-за его поступков.
Глаза Кэдмона неестественно светятся, землистый цвет слегка тускнеет и заволакивается туманом таким потусторонним образом, что его улыбка становится шире. Да, я слышал, что Каликс и ваш последний Терра расстались не в лучших отношениях. Это было мягко сказано. Каликс использовал человека не более чем для развлечения, когда ему было скучно. Это никогда не заканчивалось хорошо, и на этот раз тоже.
Я покачал головой. Этот Терра не вернется, говорю я. Это к лучшему.
Кэдмон вздыхает. Да, хорошо, я бы не беспокоился о вашей следующей, отвечает он. Я подозреваю, что в этом семестре произойдут довольно интригующие изменения.
То, как он формулирует свои слова, заставляет меня думать, что он видел что-то в одном из своих видений. Он так редко делится ими без приказа Трифона, что сам факт того, что он намекает на это такому человеку, как я, вызывает у меня любопытство.
Что ты имеешь в виду? Я спрашиваю. Это о смертных? Я не могу не задаться вопросом. Не поэтому ли он упомянул новую Терру? Что они могут сделать здесь, в школе, которой управляют Боги и Смертные Боги?
Он закрывает глаза и качает головой. Как будто он слышит мои сокровенные мысли, его ответ задевает что-то глубоко внутри меня. Нечто, окруженное стенами изо льда и шипов. Моя гордость. Ты увидишь, Руэн, размышляет он. Осмелюсь сказать, ты прекрасно увидишь, какие смертные скоро войдут в твою жизнь.
Для меня это определенно звучит как пророчество, но я знаю, что лучше не подталкивать его к раскрытию большего. Попытка заглянуть в будущее никогда не приносит ничего хорошего поступая так, как учил Кэдмон, вы неизбежно измените его. В тот момент, когда человек узнает, что с ним случится, это исчезнет как дым, растворившись в чудесах прошлого, настоящего и будущего. Лучше уйти во тьму жизни без подсказок и приспосабливаться по ходу дела.
Увидимся на занятиях, Руэн, говорит Кэдмон, слегка склоняя голову в знак уважения. Желаю хорошо провести остаток каникул.
Пока я смотрю, как он уходит, этот укол беспокойства перерастает во что-то большее. Как бы я ни уважал Кэдмона, я не могу не испытывать к нему некоторой жалости. Он великолепный преподаватель, хорошо разбирающийся во всех предметах, от истории до контроля силы. Однако, в отличие от других Богов, он всегда один. Читает или размышляет с животными существами с жизнью, короче, чем у смертных.
Действительно, печально, как такой добрый Бог, как он, изолирован из-за своих способностей.
Знать слишком много такое же бремя, как и знать слишком мало, возможно, даже большее.
Тем не менее, я не могу не задаться вопросом о смысле, стоящем за его словами.
Я поворачиваюсь к окну и смотрю, как солнце садится за южную стену общежитий Академии. Что-то надвигается это Кэдмон ясно дал понять. Возможно, это нечто найдет способ облегчить муки в моем сердце. Если нет, возможно, это просто положит конец моей неестественной жизни.
Наполовину смертный. Наполовину Бог. Существо, зажатое между двумя мирами, в которые я не вписываюсь ни в один.
Можно только надеяться.
Глава 9
Кайра
Я это не надену.
Ты должна.
Нет.
Да.
Регис в сотый раз сует мне чертову слишком длинную тряпку, и я сую ее обратно, испытывая слабое искушение скомкать ее и засунуть прямо в его гребаную задницу. Жесткая шерстяная ткань темно-серого цвета с длинными рукавами и юбкой, которая, скорее всего, прикрывала бы кончики пальцев ног, если бы я ее надела. Платье того же фасона, что и у любого смертного среднего класса, и хотя я знаю, что пытается сделать Регис, я нахожу, что пялиться на него все равно что смотреть в лицо тюремной камере.
В этом нет необходимости, огрызаюсь я, сдувая с лица серебристые пряди волос.
Он поднимает платье и трясет им передо мной. Ты понимаешь, что большинство женщин твоего возраста носят платья, верно? Ты аномалия. Я уверен, Офелия не упустила эту часть твоего обучения.
Я игнорирую реплику об Офелии. Если ты их так любишь, почему бы тебе не надеть это? Я заканчиваю шнуровать ботинки, а затем заправляю подол черной туники сзади в брюки. У меня сложные отношения с платьями. Это не обязательно значит, что я возражаю против идеи надеть их, хотя мне в них не совсем комфортно, так как я так привыкла носить брюки. Однако идея надеть платье в самое опасное место