Я, наконец, издаю смешок и выхожу обратно в коридор, оставляя его позади, когда иду в свою комнату практичную копию его, грязную и все такое. Все, что поможет тебе лучше спать по ночам, Регис, кричу я в ответ, прежде чем повторить это с еще одним тихим смешком. Все, что поможет.
Глава 8
Руэн
Кэдмон!
Впереди меня, в нескольких шагах по длинному коридору с множеством окон, высокий смуглый мужчина, одетый в королевский костюм, расшитый золотой филигранью, останавливается при оклике по имени и слегка оборачивается. Солнце, льющееся сквозь открытые стеклянные панели, поблескивает на золотых вставках, окружающих мужчину. В отличие от большинства инструкторов в Академии, Кэдмон на самом деле ждет, пока я догоню его. Золотые кольца, продетые в оба его уха, мерцают в лучах заходящего солнца за окнами у меня за спиной, резко контрастируя с его темной кожей.
Добрый вечер, Руэн, говорит Кэдмон, когда я подхожу, его голос ровный и вкрадчивый. Чему я обязан честью вашего присутствия?
Я останавливаюсь перед ним и вдыхаю через нос, а выдыхаю через рот. Холод пробирает меня до костей, проникает в вены, поскольку причина, по которой я позвал его, сидит на задворках моего сознания. Я жду мгновение, потом еще несколько, пока его взгляд скользит по мне. Он мужчина который всегда оценивает ситуацию, Бог Пророчеств. Несмотря на то, что я знаю, что доверяю ему больше, чем большинству других Божественных Существ, его карие глаза, которые часто становятся немного затуманенными, как будто он заглядывает в саму ткань мира и видит все нити грядущего будущего, заставляют меня быть осторожным.
Это правда, что созывается Совет? Слова звучат более требовательно, чем я намеревался, но я не извиняюсь за это. Извинения ничего не значат, если вы не имеете их в виду.
Лицо Кэдмона, некогда приятное и открытое, быстро вытягивается. Хотя он и не выказывает явного гнева, в тот момент, когда упоминается Совет, его защита встает на место. Мое тело напрягается, наполовину ожидая вспышки ярости. Ничего. Недовольство Кэдмона медленно, бесшумно подкрадывается. Я гораздо больше привык к насилию, чем к молчанию, и даже если мне нравится этот мужчина, независимо от его статуса Божественного Существа, мое собственное тело готовится к этому. Вся жизнь и детство, когда приходилось делать это, не могут быть стерты за несколько лет.
Я знаю, что, вероятно, мне следовало бы смягчить этот разговор,
но моя жадность к информации командует мной и движет мной. Я еще раз вдыхаю и выпрямляюсь, ожидая его ответа. Физически я возвышаюсь над Богом Пророчеств, но я знаю, что если бы дело дошло до настоящей битвы, я бы не победил. Его сила намного превышают мою.
У меня под кожей начинается жужжание, когда он наклоняет ко мне голову. Это предупреждение, которое я проигнорирую, если это позволит получить хотя бы крупицу информации, которую я ищу. Я смотрю на него в ответ, встречаясь с ним взглядом, как, я знаю, делают немногие.
Ты же знаешь, что это не твое дело, Руэн, говорит Кэдмон тихим, но твердым голосом. Будет ли созван Совет Богов или нет, студентов это не касается.
Я хмурюсь. Ты имеешь в виду Смертных Богов, говорю я.
Учитывая, что все студенты здесь Смертные Боги, отвечает он, тогда да. Именно это я и имею в виду. Глаза, такие же темные, как его кожа, заглядывают в мои. Я знаю, что он отпугнул множество любопытных студентов своим пробирающим душу взглядом. Бога Пророчеств боятся и почитают как Смертные Боги, так и сами Боги. Но я не позволю себя запугать.
Почему ты хочешь это знать? спрашивает он. Возможно, это потому, что ты беспокоишься, что твой отец вернется в Ривьер?
Я напрягаюсь. Его взгляд не вызвал у меня и половины той настороженности, как от упоминания моего родителя. Я сдерживаюсь, чтобы не скривиться, но всё же чувствую, как тяжесть дискомфорта оседает во мне, пока я смотрю на Божественное Существо перед собой. Будь это любой другой Бог, меня бы здесь даже не было, но Кэдмон относится ко всем Смертным Богам как к равным. Довольно странная черта для человека его положения быть таким добрым и вежливым с теми, кто ниже его по званию, но именно это позволило мне подойти к нему. Поэтому я игнорирую свой собственный дискомфорт и отвечаю.
Азаю, похоже, нет дела до своих сыновей. Так почему это должно беспокоить меня? Каждое слово леденит кровь.
Взгляд Кэдмона смягчается от моих слов, и он делает шаг ко мне, протягивая свободную руку, в то время как другой прижимает книгу к груди. Он обхватывает пальцами мою руку и сжимает. Мои мышцы напрягаются, но я не отстраняюсь. Азаи может казаться сильным и пугающим, но он в такой же степени зависит от прихотей Царя Богов, как и все мы.
Царь Богов. Моя грудь сжимается, а живот скручивает. Я никогда не встречал Трифона, но влияние его силы пронизывает каждую частицу моей жизни и окружения. Эта Академия, как и весь смертный мир, находится под его контролем, а также под контролем его ближайшего Совета Высших Богов. Высшие Боги, такие как мой отец.
Когда Кэдмон заговаривает снова, его тон мягок, почти успокаивающий. Если состоится Совет, он придет, если его позовут.