«Ошибка 47», говоришь?
Угу.
Не может быть.
Повисла пауза.
Эли, мне кажется, я никогда не слышала от тебя этих слов, ответила Амира.
В парке и респираторе, похожий на инопланетянина, Глинн поднял взгляд с инструкции.
Сверло перегорело.
Перегорело? При той мощности, которую выдерживает этот бур? Не верю.
Глинн опустил инструкцию обратно в складки своей парки.
Верь.
Они смотрели друг на друга, а хлопья снега кружились вокруг.
Это могло случиться, только если метеорит твёрже алмаза, сказала Амира.
В ответ Глинн просто направился к сараю.
Воздух внутри вонял жжёной резиной. Бур был наполовину окутан дымом, светодиоды по краям темны, нижняя сторона обгорела.
Он вообще сдох, сказала Амира, щёлкая ручками.
Вероятно, замкнуло в обход предохранителя, предположил Глинн. Вытяни сверло вручную.
МакФарлэйн смотрел, как огромное сверло дюйм за дюймом вытягивается в едком дыму. Когда, наконец, показалось остриё, он увидел, что его край превратился в уродливую петлю окалины, оплавленную и сгоревшую.
Боже, сказала Амира. И это алмазно-карборундовое сверло за пять тысяч долларов!
МакФарлэйн бросил взгляд на Глинна, наполовину скрытого в клубах дыма. Тот смотрел не на бур; вместо этого его глаза, казалось, пристально разглядывали что-то вдали. МакФарлэйн увидел, как тот отстегнул респиратор и стянул его с лица.
Внезапно поднялся ветер, захлопнув дверь, скрипнув петлями и повернув ручку.
Что теперь? Спросила Амира.
Теперь мы доставим сверло на «Рольвааг» для тщательного обследования, сказал Глинн.
Амира повернулась к буру. Выражение лица Глинна по-прежнему было отсутствующим.
И на сей раз мы должны будем захватить ещё кое-что, быстро добавил он.
Хрустя снегом, появились Глинн и Амира, возвращаясь со склада. В каждой руке Амира держала по флуоресцентному фонарику, «летучей мыши», а Глинн волок за собой длинные низкие алюминиевые сани.
Что это? Спросил МакФарлэйн, указывая на большой контейнер
из синего пластика, что лежал на санях.
Ящик для улик, сказал Глинн. Для останков.
МакФарлэйн почувствовал приступ тошноты.
Это абсолютно необходимо?
Я знаю, вам нелегко, ответил Глинн. Но мы не знаем, что произошло. А в ЭИР мы не терпим неизвестности.
Пока они приближались к груде камней, что обозначали могилу Масангкэя, снежные вихри направились стороной. В поле зрения оказались Клыки Хануксы, темнеющие на фоне ещё более тёмного неба. За ними МакФарлэйн уловил крошечную полоску покрытого пятнами залива. На горизонте вздымались к небу острые пики Isla Wollaston. Просто невероятно, как быстро меняется погода в этих местах.
Ветер уже набил снегом и льдом щели между камнями самодельной могилы, одев её в белое. Без лишних слов Глинн выдернул крест, положил его наземь и принялся выворачивать из груды смёрзшиеся камни и откатывать их в сторону. Он мельком глянул на МакФарлэйна.
Если не хотите этим заниматься, можете отдохнуть.
МакФарлэйн сглотнул. Мало что могло доставить ему меньше удовольствия, чем эта работа. Но если она должна быть сделана, будет лучше, если он примет в ней участие.
Нет, сказал он. Я помогу.
Разбирать могилу оказалось намного легче, чем собирать. Вскоре показались останки Масангкэя. Глинн замедлил темп, работая теперь более осторожно. МакФарлэйн смотрел на сломанные кости, на разбитый череп и сломанные зубы, на волокнистые хрящи, на частично высохшую плоть. Сложно поверить, что когда-то это был его партнёр и друг. МакФарлэйн чувствовал комок в горле и часто дышал.
Тьма спускалась быстро. Отложив в сторону последние камни, Глинн включил фонарики и опустил их с двух сторон могилы. Пинцетом принялся складывать кости в облицованную пластиком секцию ящика. Несколько костей до сих пор держались вместе, связанные полосками кожи и рассечённых хрящей, но большинство выглядели так, будто были жестоко оторваны друг от друга.
Я, конечно, не патологоанатом, сказала Амира. Но у меня впечатление, что этот парень слишком близко познакомился с питбулем.
Глинн ничего не сказал, снова и снова двигая пинцетом от земли к ящику, и его лица было не разглядеть из-за капюшона. Затем он остановился.
Что такое? Спросила Амира.
Дотянувшись пинцетом, Глинн осторожно вытащил что-то из затвердевшей грязи.
Этот ботинок не просто сгнил, сказал он. А сгорел. И некоторые из костей тоже кажутся обожжёнными.
Вы думаете, его убили из-за приборов? Спросила Амира. И сожгли тело, чтобы скрыть преступление? Так намного проще, чем выкапывать могилу в этой почве.
Это превращает Паппапа в убийцу, сказал МакФарлэйн, чувствуя жёсткость в собственном голосе.
Глинн поднял фалангу пальца, осматривая её в свете фонариков, подобно крошечной драгоценности.
Очень маловероятно, сказал он. Однако, на этот вопрос должен ответить врач.
Наконец-то ему найдётся занятие, заметила Амира. Кроме как читать книги и блуждать по кораблю, словно упырь.
Глинн опустил кость в ящик для улик. Затем он повернулся к могиле и поднял пинцетом ещё какой-то предмет.
Это валялось под ботинком, сказал он.
Глинн поднёс предмет к свету, очистил его от налипшего льда и грязи и снова осмотрел.