А вы, сеньор? Спросил он, переведя взгляд на МакФарлэйна.
За него ответил Глинн.
Это доктор Видманштэттен, наш главный учёный. Он не говорит по-испански. А я главный инженер, Эли Ишмаэль.
МакФарлэйн почувствовал, как на нём удержался взгляд чиновника.
Видманштэттен, медленно повторил тот, как будто пробуя имя на вкус.
Остальные два офицера тоже повернулись, чтобы на него посмотреть.
У МакФарлэйна стало сухо во рту. Его лицо не появлялось в чилийских газетах в течение по меньшей мере пяти лет. И в то время он носил бороду. «Беспокоиться не о чем», повторил он себе. На висках появился пот.
Чилийцы с любопытством смотрели на него, будто почувствовав его волнение своего рода профессиональным
шестым чувством.
Не говорите по-испански? Спросил его таможенник.
Глаза чиновника сузились, продолжая осматривать МакФарлэйна.
Наступила тишина. Затем, непроизвольно, МакФарлэйн выдал первое, что пришло ему в голову:
Quiero una puta.
Чилийские официальные лица дружно рассмеялись.
Достаточно хорошо говорит, сказал мужчина, сидящий за столом.
МакФарлэйн откинулся в кресле и облизал губы, стараясь дышать медленно.
Глинн закашлял снова, зашёлся в ужасающем, мучительном кашле.
Прошу прощения, сказал он, вытаскивая из кармана очень грязный платок, вытирая подбородок и с жестокой дрожью размазывая жёлтую мокроту. Проделав эти действия, Глинн запихнул платок обратно в карман.
Таможенник бросил взгляд на платок, затем потёр друг о дружку свои нежные руки.
Надеюсь, вы ничего не подхватили в нашем сыром климате.
Ничего страшного, сказал Глинн. МакФарлэйн глядел на него с растущей тревогой. У того были влажные и красные глаза; он выглядел больным.
Бриттон деликатно кашлянула в ладонь.
Простуда, сказала она. Подхватили на корабле.
Обычная простуда? Спросил таможенник, и его брови в тревоге выгнулись.
Ну, сказала Бриттон и запнулась. Наш судовой госпиталь переполнен
Ничего серьёзного, перебил её Глинн, его голос был писклявый от слизи. Может быть, лёгкий приступ гриппа. Знаете, как бывает на кораблях, когда все вместе сидят в тесных каютах
Он испустил смешок, который перешёл в ещё один приступ кашля.
Кстати говоря, мы были бы счастливы принять вас на борту нашего корабля сегодня или завтра, когда вам удобно.
Может быть, в этом не будет необходимости, сказал таможенник. При условии, что эти бумаги в порядке.
Он пролистал бумаги.
Где таможенная закладная?
Могучим усилием прочистив глотку, Глинн склонился над столом и вытащил из пиджака толстую, запечатанную стопку бумаг. Приняв их кончиками пальцев, таможенник просмотрел верхний лист, затем перелистнул его тыльной стороной ладони. Он опустил бумаги на потёртую крышку стола.
Мне очень жаль, произнёс он, печально покачав головой. Но это неправильная форма.
МакФарлэйн увидел, как два других таможенника обменялись друг с другом понимающими взглядами.
Неправильная? Спросил Глинн.
В комнате внезапно произошла перемена; возникла атмосфера напряжённого ожидания.
Вам надо будет привезти правильную форму из Пунта-Аренаса, сказал таможенник. После чего я заверю её печатью. До тех пор, паспорта останутся у меня на хранении.
Но это правильная форма, сказала Бриттон, и её голос стал резким.
Давайте об этом позабочусь я, по-английски сказал ей Глинн. Полагаю, они хотят немного денег.
Бриттон вспыхнула.
Что? Они хотят получить взятку?
Глинн сделал успокаивающий жест рукой.
Запросто.
МакФарлэйн посмотрел на этих двоих, раздумывая, наигранная ли эта сцена или реальная.
Глинн снова повернулся к таможеннику, на лице которого застыла фальшивая улыбка.
Может быть, по-испански сказал Глинн, мы могли бы купить правильную закладную у вас?
Это возможно, сказал чиновник. Но они дорогие.
Громко шмыгнув носом, Глинн поднял свой портфель и выложил его на стол. Несмотря на грязный, обшарпанный его вид, таможенники бросали на портфель взгляды еле сдерживаемого вожделения и предвкушения. Глинн отщёлкнул застёжки и поднял крышку, делая вид, что скрывает содержимое от чилийцев. Внутри лежали ещё бумаги и дюжина пачек американских двадцатидолларовых купюр, стянутых резинками. Глинн вытащил половину пачек и выложил их на стол.
Этого достаточно? Спросил он.
Таможенник улыбнулся и поудобнее устроился в кресле, сложив пальцы домиком.
Боюсь, что нет, сеньор. Закладные на выработку недр дорогие.
Он старательно отводил глаза от открытого портфеля.
Тогда сколько?
Таможенник сделал вид, что быстро подсчитывает в уме.
Ещё столько же, и будет достаточно.
Наступила тишина. Затем, не говоря ни слова, Глинн засунул руки в портфель, вытащил оставшиеся пачки и положил их на стол.
МакФарлэйну показалось, что напряжённая атмосфера внезапно исчезла бесследно. Таможенник за столом собрал деньги. Бриттон выглядела обеспокоенной, но смирившейся. Оба таможенника, сидящие на скамейке рядом с печкой, широко улыбались. Единственным исключением был новоприбывший; привлекающая внимание фигура, проскользнувшая в комнату из задней комнаты в какой-то момент во время переговоров, и сейчас стоящая в дверях.