Коул посмотрел на щегольски одетого сына лорда Джеймса.
Нет, Эдмунд, спасибо, у меня назначена встреча.
Что ж, понятно. Эдмунд поправил манжеты рубашки. Не сомневаюсь, что ты... я бы даже сказал, все военные очень заняты, когда нет необходимости убивать. Он раскатисто рассмеялся.
Перестань, Эдмунд. Лорд Джеймс резко махнул рукой. И садись, если намерен остаться. Мы с Коулом обсуждаем, что делать с леди Мерсер.
Тонкие темные брови Эдмунда взлетели вверх.
А, милая кузина Дженет! Я-то точно знаю, что следовало бы сделать с этой очаровательной ведьмой. Он улыбнулся, демонстрируя прекрасные белые зубы, и опустился в кресло рядом с Коулом.
С детьми, дурень! прошипел сэр Джеймс. Мы обсуждаем, что делать с ее детьми.
Меня это мало интересует, отец. Эдмунд бросил на отца иронический, вопросительный взгляд. Признаюсь, они создают массу неудобств. Согласен? Двое мальчишек стоят на пути к богатству и власти. Чертовски неудобно, как сказала бы моя жена. Он перевел взгляд на Коула, внимательно оглядев его красно-золотистую форму. Но не могу себе представить, Коул, при чем здесь ты.
Вот и я того же мнения. Коул поднялся с кресла и повернулся к двери, уже собираясь уйти, однако что-то ему помешало. Но ведь он хотел уйти, не так ли? Если даже не обращать внимания на оскорбительное предложение дядюшки, он всегда старался по возможности избегать общества Эдмунда. И все же что-то в насмешливом тоне кузена заставило Коула споткнуться, как бы зацепившись ногой за ковер. Коул и сам не мог сказать, что именно, поскольку Эдмунд вечно злобно над ним подсмеивался.
Я попросил Коула отправиться на Брук-стрит в качестве воспитателя Стюарта и Роберта, торопливо сообщил сэр Джеймс сыну. Мы обсуждали детали.
Эдмунд снова рассмеялся.
Что, приятель, тяжело жить на половинное жалованье? Лично я скорее отправился бы в ад, чем на Брук-стрит. В академию ты вряд ли вернешься, а на хлеб ведь надо чем-то зарабатывать. Война, похоже, в ближайшее время не предвидится.
Хорошо, я завтра же отправлюсь на Брук-стрит, решительно заявил Коул и поймал на себе изумленный взгляд дяди. Капитану показалось, что эти слова произнес не он, а кто-то другой, и тем не менее прозвучали они очень твердо и отчетливо. Я буду у леди Мерсер в три часа, если это не нарушит ее планы. Вы предупредите ее о цели моего визита и спросите разрешения на посещение ее дома. Все честно расскажите ей обо мне... в том числе о моей военной службе.
Я... да, пожалуй... пробормотал сэр Джеймс с несвойственной ему покорностью.
Коул скрестил руки на груди.
Более того, дядюшка, вам придется взять на себя труд уговорить ее взять меня на службу, потому что я этого делать не стану. Я также не буду ей врать и шпионить за ней для вас. Понятно?
Я... ну, я даже не знаю. Джеймс провел ладонью по лицу. Меня глубоко тревожит... судьба детей.
Внезапно Эдмунд резко поднялся с кресла.
Послушай, отец, ты не должен посылать его на Брук-стрит. Коул не имеет никакого отношения к этому делу! Абсолютно никакого.
Коул не обратил внимания на слова кузена, сосредоточившись на покрасневшем лице дядюшки.
Я позабочусь о детях, ваша светлость. Могу вас заверить, что буду действовать только в их интересах. Ведь вас это беспокоит, не так ли?
Дождавшись неохотного кивка дяди, Коул продолжил:
Если я замечу, что детям что-то угрожает либо что-то делается им во вред, я тут же сообщу об этом вам и леди Мерсер.
Сообщишь и ей?
Согласитесь, это будет честно, поскольку вы с ней равноправные опекуны.
Сэр Джеймс в задумчивости почесал подбородок.
Коул, я не уверен, что это будет...
Капитан подошел к двери и взялся за медную ручку.
Я понимаю, ваша светлость, что это не совсем то, чего вы хотели. Но, простите, это все, что я могу вам предложить. Подумайте до завтрашнего утра, и если вы найдете кого-то, кто лучше справится с этой работой, то я буду вам только благодарен.
Коул уже спускался по ступенькам особняка, когда осознал, что проскочил мимо швейцара, который держал его шинель и шляпу. И словно напоминая о его оплошности, холодные капли дождя упали ему на волосы и скатились за воротник, вызвав дрожь в спине.
Черт побери, что же он только что натворил? И зачем? Возвращаясь назад к швейцару, Коул подумал: может, его ранило шрапнелью не в ногу, а в голову?
Солнце едва взошло над лондонским кварталом Мейфэр, когда настойчивый стук раздался в дверь личной гостиной леди Мерсер небольшой, но элегантно обставленной комнаты, которая соединяла ее спальню со спальней покойного мужа. Какое-то время леди Мерсер не отвечала на стук. Сидя за письменным столом, она смотрела в окно на тихую улицу. Она поднесла палец к губам, затем снова взялась за перо. Стук в дверь повторился, на этот раз еще настойчивее.
Леди Мерсер глубоко вздохнула. Стало ясно, что сегодня ей не придется побыть в одиночестве.
Войдите, произнесла наконец она, отодвинула кресло от стола и поднялась.
Вошел дворецкий. На пороге он замялся, затем решительно шагнул вперед и протянул хозяйке серебряный поднос.
Послание для вас, миледи, произнес Дональдсон с легким шотландским выговором. Я приказал посыльному подождать внизу, на случай если вы соблаговолите послать ответ.