Ваше сиятельство, не стоило ли придержать купчие? Олег принялся складывать документы. Вдруг обманут?
Это будет на их совести не на моей. Мы просто найдём другие способы для воплощения наших планов. Так и так я избавилась от грязного имущества: нажитое картами нажитое грехом.
Глава 12
Санкт-ПетербургЛизавета отказывала Демиду в прогулках под всякими предлогами и всё уважительными. Он бы подумал, что графиня не хочет его компании, однако знал, что она, деятельная особа, в действительности всегда находит какие-то дела. Впрочем, одно другого не отменяет, не от того ли она находит эти самые дела, что видеть князя не желает?
Однако, виделись. Демид заприметил, что Кружок графиня посещает исправно, исправно находит компанию и исправно решает важные мужские, на его взгляд вопросы.
Также исправно она беседовала и с ним но всё это были какие-то нервные беседы. Открытой неприязни к Демиду графиня боле не выказывала, но они никак не сходились в вопросе защиты отечества. Лизавета не принимала никакого рода доводы о доблести и возвышенности такого дела как служба, нередко даже посмеиваясь над Демидом:
Высокое дело? Вы словно и не служили, а знаете об этом только из романов.
Демида это, конечно, задевало. Он никак не мог придумать аргумент, да такой, чтобы графиня его безоговорочно приняла. Как запросто она с ним расправлялась! Он и сам начал верить в то, что романтизирует
войну С другой стороны, а как иначе? Разве не романтизация толкает людей на подвиги? Без этого не было бы героев.
Героев? графиня проговаривала это всегда в одной и той же уничижительной интонации. Героев, повторяла, а после раздавался смешок. И в чём же героев? И для кого? У вас свои у них свои. Каждый сам себе герой, каждый друг другу монстр. Глупость какая!
Вот найти бы, что сказать! Демид не отличался и крупицей Лизаветиного красноречия! Женщины! Они всегда многословны
Конечно, а ещё я слишком юна, чтобы понимать, передразнивала та самая «многословная женщина».
Демид не находился с ответом. Разве что в голове пролетала фраза: «А я уже стар и разум мой закостенел,» и всё с её подачи!
Закостенелый разум, впрочем, тоже нужно было проветривать, и Демид нередко захаживал в казармы. Хоть и отставной, но когда-то офицер, герой крымской войны, он был там желанным гостем и мог позволить себе поваляться с рекрутами в пыли. В этот период в казармах лейб-гвардии находились не только гвардейцы, но и возможные кандидаты, а также петербуржцы или крепостные, только подавшиеся (или продавшиеся) служить.
В казармах он и узнавал последние новости с фронта: «наши потеснили», «наших потеснили», «взяли», «отдали». Всё рассказывалось очень живо, и Демид вдруг стал замечать, в какие момент рассказчик приукрашивает или же намеренно выставляет их сторону в героическом свете, демонизируя врага. Он, будучи опытным военным, выхватывал несостыковки, сопоставлял места «жестоких сражений» с картами местности и вдруг обнаруживал там мирные аулы. Впрочем, он мог ошибаться, не знает же он карты наизусть? Да и всякий аул в перспективе военное подразделение, не так ли? А может, рассказчик попался паршивый Это всё посеянное Лизаветой зерно разрастается и цветёт.
Женщины! Рождены смущать разум!
И вот снова смутила согласилась на прогулку, даже как будто бы сама пригласила намёками. Заговорила вдруг, что хотела бы посмотреть, наконец, столицу, прогуляться, отдохнуть от дел, и всё при нём, словно бы он мог проигнорировать эти её размышления и не пригласить куда-нибудь. Пригласил не надеясь особо, но вот же чудо!
Встретились на Дворцовой площади и оттуда уже пешком пошли по главным улицам Петербурга. И Лизавета, и Демид привели с собой сопровождение по слуге своего пола, как того требовали приличия. Ходили всё по людным местам, границ не нарушали впрочем, с Лизаветой Владимировной иначе невозможно.
Разговаривали о разном, Демид взял на себя задачу рассказать историю города, насколько знает а он знал её неплохо. Рассказывал про архитекторов и архитектурные стили, назначение тех или иных зданий, как развивались улицы. Графиня оказалась благодарным слушателем, была внимательна, задавала вопросы, что изрядно подбадривало Демида и вдохновляло на новые рассказы.
А там что? удивилась графиня скоплению народа вдалеке.
Не думаю, что вы хотите знать. Идёмте лучше туда, Демид направился в другую от столпотворения сторону.
Нет-нет, очень даже хочу, графиня посмотрела на служанку, Ларису, та стояла с опущенной головой, семенила, явно зная, что там на площади.
Демид напрягся кажется, внимание Лизаветы он безвозвратно потерял, прогулка была замечательной, но всему когда-то приходит конец
Сам идиот, мог повести её иной дорогой.
Этот за двоих сойдёт, послышалось из толпы, стоило им приблизиться. Тягает, как конь, можете прямо так впрягать справится.
Девку-девку покажите!
А ну-ка, пос-сторонись! Сделка идёт! раздавалось разными голосами.
Барыня, без матери продавать, как-то оно
А ну молчать, меня мальчишка интересует!
Лизавета нахмурилась. У неё закралось нехорошее предчувствие. Да что там предчувствие, очевидно прогулка переставала быть томной. Всё стало ясно они вышли на рабий рынок.