До того как она прыгнула, все молча смотрели на нее с берега. Только Подушкин суетился и переживал.
Вера, не смейте так! кричал он с земли. Гриша, скажи хоть ты ей, она послушает.
Оставь ее, сказал Ларионов мрачно. Она теперь никого не послушает. Я доверяю ей, она сможет.
Что с Верой? спросила недоуменно Кира, обращаясь почему-то к Ларионову.
Я не знаю, ответил он сухо. Должно быть, ваша сестра взрослеет, и это непростое дело.
Зачем же так? вдруг сказал Подушкин. Она не сама стала такой, и ты это знаешь.
Подушкин, поникший, пошел в сторону леса к даче. Кира и Надя переглянулись и тоже отправились за ним. Алеша уплыл далеко с Машей. Ларионов сел на песок. Он чувствовал себя плохо. И он знал, что причина тому грусть Веры. Она не жаловалась, не говорила ничего, не изображала оскорбленное достоинство. Она просто была печальна. И это разрывало Ларионову сердце. Он сомневался в правильности своей безоговорочной и жесткой позиции, но что делать, не понимал.
Вера вышла из воды и направилась к нему.
А где же наши? спросила она спокойно.
Ушли. Вера, вы бесстрашная девушка, сказал он ласково.
Мне не было страшно, сказала Вера уверенно и опустилась возле него на коленки.
Почему? спросил он и почувствовал снова, как жар приливает к лицу.
Потому что я знала, что рядом вы, ответила она так же спокойно и просто, глядя на него немного грустно. Мне никогда не страшно рядом с вами. Вы разве этого не знаете?
Ларионов хотел прижать ее к себе и долго, ласково целовать, пока на ее теле не осталось бы ни миллиметра, не тронутого им. Она увидела блеск в его глазах более глубокий и нежный, чем вчера, когда он поцеловал ее в комнате.
Пойдемте, сказала она, и он последовал за ней.
Вера привела Ларионова на лодочную станцию. Лодочник дремал под солнцем на своем табурете, прислонившись к сараю, и, уронив голову на грудь, источал
пары алкоголя, побрякивая губами. Лодки тихо терлись бортами, и слегка поскрипывали швартовы.
Я хочу показать наше с Алешей место, сказала Вера. Это недалеко.
Они выбрали лодку, Ларионов запрыгнул в нее и помог Вере и, отвязав канат и бросив его на дно лодки, оттолкнулся от понтона веслом. Они шли против течения. Ларионов греб с усилием. Вера облокотилась на корму и изучала его.
Дядя Андрон всегда пьяный. Мы забирались в его лодки без спросу и ходили на них до пойменных лугов. Много говорили о наших тайнах и мечтах, даже до болот добирались. Какое чудо! Эти луговые запахи и звуки я вспоминаю всю зиму в Москве
Ларионов слушал, и печаль лишь разрасталась в его сердце.
Я почему-то помню женщину в белом платье с зонтиком, сказал вдруг он. Она катала меня на лодке и смеялась, брызгала в меня водой. Я думаю, это был сон.
Почему сон?
Потому что я рос в простоте. Мать моя была учительницей, но она никогда не носила белые платья и не катала меня на лодке.
Разве человек может видеть во сне тех, кого он ни разу не видел в жизни? спросила Вера, внимательно глядя на Ларионова.
Я никогда не думал об этом, пожал плечами Ларионов. Знаете, Верочка, с вами я вижу в себе и вокруг то, что прежде не замечал. Я словно вижу мир в других красках.
А я с вами чувствую бесстрашие.
Вера улыбнулась своей обычной светлой улыбкой впервые за это утро. Радость снова начала наполнять Ларионова, только теперь ему казалось, что с Верой он был знаком всю жизнь и при этом не знал о ней ничего.
Они дошли до пойменных лугов. Вера показала Ларионову, где пришвартоваться, и они сошли на берег. Она привела его на привычное место на возвышенности, и они легли рядом на траву, а над ними вдруг выросло могучее синее небо.
Знаете, почему я люблю смотреть на небо? спросила она серьезно у Ларионова.
Почему?
Там все ответы.
Вера взяла Ларионова за руку, и он сжал ее кисть.
У вас такие горячие и сильные руки, Григорий Александрович.
Верочка, последний раз я лежал на земле и видел небо, когда меня контузило. Я смотрел на небо и чувствовал только боль и беспомощность, сказал он глухо.
А теперь?
Ларионов поднес ее руку к губам и тихонько поцеловал.
А теперь я счастлив. Я ищу ответы, но пока не вижу их. Это трудно, Вера. Я никогда не искал ответы там, где видели их вы. Но одно я знаю мне хорошо.
Вера вдруг преобразилась. Она оперлась на локоть и улыбалась ему счастливой улыбкой.
Я хочу, чтобы вы их увидели! Я знаю, что в вас есть это! Ближе вас у меня никого нет
Вера, вы не ведаете, что говорите, сконфузился Ларионов. Все гораздо сложнее, чем вы думаете. Отчего вы смеетесь? спросил он, убирая травинки с ее спутанных волос.
Оттого, что все, что вы думаете, че-пу-ха! Вы сами потом узнаете. Вы самый лучший на свете. Я это знаю, а вы не верите мне. Какой вы смешной!
Ларионов снова прижал ее ладонь к губам и тут же поспешно оставил в покое. Он не мог не чувствовать нарастающего напряжения всякий раз, когда они были так близки.
Мы с Алешей много тут намечтали. Но знаете что? Вера поднялась.
Что? улыбался Ларионов ее магии.
Ни одна мечта не может сравниться с этим мгновением никогда! Я раньше не знала этого, а теперь буду помнить всегда.