Он вздохнул.
Я обещаю, Вера.
Прошу остаться здесь до конца. Так надо.
Ларионов молчал и выглядел несчастным.
Вы обещали! твердо сказала Вера.
Хорошо, я сделаю так, как вы прикажете.
Возникло тягостное молчание.
Пойдемте пить чай, сказала тихо Вера. Мы слишком долго отсутствуем.
Ларионов проводил ее восхищенным
взглядом, теперь уже безвозвратно охваченный стремлением к ней.
Ларионов, оказавшись не в силах скрывать переживаний, был довольно мрачен. Но Вера выглядела спокойной и даже благостной. Она нежно улыбалась всем, подошла к Подушкину, сидевшему, нахохлившись, на диване, тоже несчастному и отрешенному, поговорила нежно с ним, потом целовала и ласкала мать, после отца. Затем похвалила пироги Степаниды и съела несколько кусочков. И так, Ларионов видел, постепенно она своими волей и теплом создала ту атмосферу вокруг, которую было всем надо.
И от этого еще сквернее стало ему на душе. Ларионов чувствовал, что хотел ее в своей жизни, и при этом сделал все, чтобы обрубить. Напряжение от этих мыслей нарастало в нем, он пытался находить оправдания своей глупости и поспешности заключений о предрешенной судьбе. И оттого, что это было сложно сделать, его охватывала ярость на самого себя. А Веру он теперь не мог вопреки собственным убеждениям выпустить из виду. Она словно еще больше распалила Ларионова покорным согласием с его решением держаться на расстоянии.
В эту ночь снова никто не спал.
Вера пришла к матери в спальню, пока отец, Краснопольский, Алеша и Ларионов играли на веранде в преферанс. Она любила ласкаться с матерью, но в этот вечер Вера пришла к ней потому, что не могла в полной мере совладать с первой болью. Она не могла и не хотела открываться матери, но ей необходимо было ощутить ее абсолютную любовь, которую она ждала от мужчины и не получила.
Ну что, душа моя, сказала нежно Алина Аркадьевна, прижимая дочь к груди, намаялась?
Вера молчала и перебирала кружева на ночной сорочке Алины Аркадьевны.
Скажи мне, дружочек, о чем вы беседовали с Григорием Александровичем? спросила Алина Аркадьевна между прочим.
Вера поцеловала ей руку.
Он уезжает в понедельник навсегда, сказала Вера просто.
Алина Аркадьевна гладила Веру по голове и улыбалась.
Ты влюблена в него, не так ли?
Вера похолодела, но лежала неподвижно, проводя пальцами по прожилкам на материнских руках.
«Я не больна: Я знаешь, няня влю-бле-на» , прошептала Вера и улыбнулась. Мама, а он нравится тебе?
Алина Аркадьевна засмеялась.
Да, он мне пришелся по душе.
И отчего же? возбужденно спросила Вера: ей хотелось говорить о Ларионове беспрестанно.
Оттого, что он честен с тобой и нами, оттого, что добр, хоть и горд, и горяч Мне нравятся решительные мужчины.
Вера села в кровати, изумленная тем, как много знала и понимала мать. Ее легкость и непринужденность не мешали ей видеть сущность происходящего.
И он еще не готов к тому, что с ним происходит, Верочка, добавила мягко Алина Аркадьевна.
Почему же?! воскликнула Вера.
Тише. Мать прижала ее к себе. Потому, милая, что он одинок, в его жизни не было семьи и любви. Он молод, растерян и ищет свое место в жизни, а ты ты еще слишком юна, чтобы оказать ему необходимую поддержку.
Но я изменюсь! А он он так и не узнает об этом?
Лицо Веры сложилось в гримасу.
Ну, ну, обняла ее крепко Алина Аркадьевна. Этого никто не знает. Послушай меня, Верочка. Всему есть свое время. Если твой Ларионов действительно тот, кто предназначен тебе, он будет в твоей жизни. А если нет, ты никогда больше его не увидишь или, даже если увидишь, твои прежние чувства и восприятие изменятся. Ты должна научиться ждать и доверять провидению. Как писал твой папа из ташкентской командировки «мактуб» . И твой любимый Пушкин с его «случаем Богом-изобретателем»
Вера вдруг почувствовала облегчение. Она по-прежнему считала, что Ларионов был неправ в своем решении, но слова матери соответствовали ее душевным настройкам, и Вера постепенно успокоилась и оживилась.
Что же мне делать, мама? спросила она ласково.
Алина Аркадьевна обняла дочь и покачивалась с ней тихонько, как с младенцем на руках.
Ничего. Перестань капризничать. Остынь, ты ставишь Григория в затруднительное положение.
Почему?
Потому что ты тоже нравишься ему, иначе захотел бы он так скоро уехать?
Вера почувствовала прилив тепла и счастья.
Мама, как же хорошо! Как отлично!
Алина Аркадьевна смеялась.
Моя непослушная, глупая обезьянка, ласкала она Веру. Конечно, он не в себе бедняга. Ты вскружила ему голову, и он поддался этому порыву. А между тем вам с Кирой через месяц за парту.
Мама, а ведь я чувствую, что буду счастлива! И что столько меня впереди ждет хорошего!
Конечно, Верочка, радовалась мать.
Мама,
а папе он нравится? говорила Вера, но уже радостно.
Нравится, смеялась мать. Только пьет он много и не ест ничего.
Мама, а он любезный и добрый. Он красивый и ласковый только очень грустный
Алина Аркадьевна улыбалась нежности и заблуждениям молодого страстного ума. Ей понравился Ларионов. Единственное, что беспокоило Алину Аркадьевну, это его горячий нрав, скрытый за внешней бесстрастностью и сдержанностью. Но теперь, поняв, что Ларионов приостановил пыл Веры, она стала ему доверять и еще больше его уважать.