За свадебными столами царила неуверенная тишина, которую робкие попытки придворных балагуров произнести тост за здоровье новобрачных только усугубляли. Дамы и господа, уже введенные в курс дела вездесущей леди Гретой, опасались попасть впросак и боялись не то что лишнее слово сказать, а даже рот открыть мало ли как дело потом обернется. Его величество хмурился и много пил, бледная как стена новобрачная, затянутая в черное бархатное платье, сидела, словно кол проглотив, жених, даже за столом не соизволивший явить присутствующим свой светлый образ, смотрелся ей под стать. Созерцающим эту романтичную пару гостям тоже кусок в горло не полез, поэтому самый странный свадебный пир в истории королевства оказался и самым коротким.
Полночь, традиционно приходившую как раз к танцу молодых под вуалью и веселой дележке последней между подружками невесты, встретили в бальном зале только пустота, темнота и гробовая тишина
ГЛАВА ПЯТАЯ
Глухой-преглухой ночью, в час, когда третьи петухи еще даже и не думали просыпаться, на дороге, ведущей от королевского замка, показались двое. «Пилигримы», скорее всего, подумал бы встретившийся им запоздалый прохожий: темные плащи, минимум вещей заплечные мешки да узловатая палка в правой руке у того, что повыше, от собак да лихих людей отбиваться.
В слабом свете убывающей луны, время от времени коварно скрывающейся за облаками, было видно, как тот, что пониже, идет осторожно, иногда спотыкаясь на незаметных камешках да выбоинах. Второй же мерно шагает впереди, не пытаясь ни подождать, ни поддержать своего спутника и, похоже, даже не оглядывается, предоставив тому выбор остаться одному на безлюдном тракте или постараться не отстать от более опытного ходока.
Бывшая принцесса впервые в жизни оказалась за пределами дворца ночью без охраны. Вокруг было темно, тихо и немного страшно.
Все порядочные горожане давно спят, городская стража, призванная охранять их крепкий сон, тоже, наверняка, дремлет. И никто даже не задумается о том, что единственная королевская дочь, нежное и трепетное создание, вместо того, чтобы сладко спать в теплой уютной постели, сбивает ноги на пыльной дороге. А рядом с ней не любящий батюшка, не верная Минни, не стража доблестная, а совершено чужой человек, бродяга неприкаянный. А, может, он вор или разбойник какой, а, может, вообще убийца. И пропадет дочь королевская во цвете лет, и сгниют юные косточки в диком лесу. И никто не узнает, где могилка твоя
Принцесса полезла в потайной карман плаща и проверила, не потерялся ли по дороге подарок леди Греты металлический веер, один из ее любимых, «прыткомашущий», как она о нем отзывалась.
Леди Грета женщина добрая, и гостей она любит привечать то ручку на плечо положит, то по груди шутливо веером стукнет. Благородные господа млеют, когда она их за талию приобнимает, а принцессе смешно невдомек им, бедолагам, что это их на скрытое оружие или жилет какой-нибудь подозрительно плотный проверяют. Господина кашляющего, небось, тоже по спинке постучала. Попробуй, догадайся, что она это вовсе не по доброте душевной, доброты-то в ней как раз,
как в ее веере абсолютный ноль. Стража свое дело знает, принять и обхлопать гостя должны были по первому разряду, но береженого, как говорится, леди Грета бережет. С веерами своими. При надобности какой эта ажурная игрушка может и дырочку в голове проделать, махонькую такую, аккуратненькую, незаметную совсем, а может поперек горла вражеского дыру пропахать не хуже алебарды, это какое уж у хозяйки настроение будет.
Много секретов таит в себе простой женский веер. О его острые края можно нечаянно уколоться, да так, что не успеешь «абракадабра» произнести, как уже душа твоя на небесах окажется. Им можно незаметно ткнуть в особую точку на теле человека, и не одну даже, и будет тот человек с ума от боли сходить и сам не поймет, откуда такая напасть взялась. Яркие рисунки на пластинках тоже непростые. Вот разговариваешь с человеком о погоде там, о птичках или цветочках, то сложишь веер, то взмахнешь им и все, он твой верный раб, успевай только приказывать.
И мы так немного умеем, но торопиться с этим, пожалуй, не будем, тем более что колечко дареное, оберег серебряный, молчит, зла не чувствуя.
Принцесса прикоснулась ко вчерашнему подарку, который пришлось надеть на цепочку и повесить на шею, так как для тонких девичьих пальчиков мужское кольцо было великовато.
Ее бывшее высочество горько усмехнулась своим вчерашним рассуждениям о колечкам и тяжести на шее. Теперь, вернись она во вчерашний день, совсем другими глазами посмотрела бы на своих кавалеров. Тот юноша со шрамом на лбу был очень даже симпатичный, и поговорили они с ним нормально сначала, и подарок он ей привез хороший животное невиданное, то ли зверь, то ли птица, сзади на коня похож, спереди на орла, и летать на нем, говорит, можно.
Где же он теперь, тот подарок... пригорюнилась принцесса. Вернее, он-то, понятно где, а вот где она?
Ее высочество еще раз попыталась рассмотреть окружающий ее пейзаж, несомненно, унылый и безрадостный, и тяжело вздохнула.