Может быть, я двигался не настолько бесшумно, как мне казалось, или же её глаза быстрее привыкли к темноте, но мне не удалось подойти незамеченным. Она обернулась резко, словно попавший в западню зверь, готовый дорого продать свою шкуру. Горькая ирония защищаться от того, кто хочет тебя спасти! Требовалось срочно сменить тактику я замер, выставив руки ладонями вперёд. Сказал, стараясь, чтобы голос звучал мягко и убедительно:
Мэм, вам не стоит меня бояться. Я врач. Я вам помогу
Почему-то эти слова её ничуть не успокоили. Более того она отшатнулась. Сумка упала, по булыжникам раскатились женские мелочи. Отлично: упавшая сумка давала мне повод присесть, а раскатившаяся мелочёвка причину оставаться в таком положении, собирая выпавшее. Я присел, бормоча себе под нос успокаивающие и бессмысленные слова о том, что всё в порядке, что сейчас мы всё соберём, я помогу, конечно же, помогу О чём говорить неважно, главное говорить, молчаливый человек всегда пугает больше, чем тот же самый, но болтающий без умолку. Собирать можно долго, собирать и болтать до тех пор, пока она не успокоится. А она обязательно успокоится трудно боятся того, кто бормочет всякую ерунду и к тому же смотрит на тебя снизу вверх. Хотя нет, лучше пока не смотреть прямой взгляд тоже может насторожить или вызвать агрессию, это на подкорке
Вы!
Я всё же не удержался и взглянул на неё, поражённый тем, сколько же ненависти
можно вложить в такое короткое слово. Она смотрела в упор, и от её взгляда у меня язык присох к нёбу. Я знал этот взгляд видел такие не раз. Но, как правило, лишь у тех, чьи роды не кончались благополучно. Она тоже меня узнала. И это её не успокоило. Наоборот.
Я должен был что-то срочно сказать, но не мог найти нужных слов. "Мэм, я вам помогу, только доверьтесь" она не поверит. Она уже меня боится, слова бесполезны. Сумею ли я из такого положения выстрелить так, чтоб убить только тварь, не задев ни телеграфистку, ни её дочь? Ответ короткий нет. Разве что только при помощи чуда, а в чудеса я давно не верю. Пальцы моей левой руки наткнулись на что-то тёплое и твёрдое. Детский рожок с подогретым молоком и гуттаперчевой соской, новейшие научные достижения для заботливых мам. Звяканье стекла о стекло в гулкой напряжённой тишине прозвучало неожиданно громко.
Два рожка.
Я поднял их на ощупь, намереваясь положить в сумку, поверх всего остального. Но замешкался. Рожки были разные. Белый и чёрный. Даже слабых отражённых отсветов далёких фонарей хватало, чтобы это понять. Два рожка, белый и чёрный вернее, кажущийся таковым во мраке ночного уайтчепельского двора. Но даже если бы стекло бутылочек оказалось непрозрачным, я их всё равно не перепутал бы они даже тёплыми были по-разному. Молоко подогрели, как это всегда делают с молоком; во второй же бутылочке жидкость просто не успела остыть.
Эта женщина знала, с чем она имеет дело, и приняла все возможные меры, чтобы себя обезопасить
Не двигайтесь! не знаю, как и откуда она умудрилась вытащить пистолет, не отпуская детей. Может быть, заранее догадалась положить его под детское одеяльце, но теперь чёрное дуло смотрело мне прямо в лоб. Не двигайтесь, и больше никто не пострадает. Мы просто уйдём. Уедем далеко. Не двигайтесь. Пожалуйста. Он заряжен разрывными.
Я замер. Эта женщина знала слишком много. В том числе и о том, как убивать неживых.
Она отступила на шаг, не отводя пистолета. Потом ещё на шаг. Если я собирался что-то предпринять, нужно было действовать немедленно, следующий шаг и она скроется в подворотне.
Мэм! окликнул я её тихо, по-прежнему не шевелясь и надеясь, что не ошибаюсь. Возьмите сумку. Вам пригодится
Кажется, я нашёл-таки нужные слова она остановилась. Долгие две или три секунды смотрела на меня просто смотрела, словно увидела впервые. Потом кивнула. Сказала просто, словно сообщая, что на улице идёт дождь:
Спасибо. Помогите донести до машины.
Повернулась ко мне спиной и спокойно пошла к выходу на из подворотни. Я так и не успел заметить, куда она спрятала пистолет.
Я мог бы её догнать. Повалить, отобрать детей. Может быть, даже спасти и дочку, но её саму уж точно. Может быть, она даже не успела бы выстрелить. Я мог бы. Да. В крайнем случае геройски погибнуть в попытке исполнить миссию, оказавшуюся невыполнимой.
Но вместо этого я просто донёс её сумку до паромобиля, а потом стоически принял на себя гнев разъярённого таксиста. Выгреб ему всё, что было в кармане, не глядя. Наверное, там оказалось слишком много если судить по тому, как быстро он сменил брань на приторную любезность. Машина рванула с места неожиданно резво котёл, похоже, был слегка перегрет и шофёр не просто так нервничал. Я долго смотрел вслед, даже когда её обтекаемый силуэт окончательно растворился в привычном желтоватом тумане.
Может быть, эта женщина знает, что делает, и сумеет не только вырастить его, но и воспитать. И даже воспитать человеком Может быть, она найдёт или уже нашла верный способ. Или другие найдут там, далеко, где странный то ли тюремщик, то ли учитель умудрялся делать людей из настоящих волчат, не прибегая при этом к методике доктора Моро. Может быть, у него и получится. Если у кого и получится, то только у него. Или же я просто старый глупец, верящий в ерунду. И эта женщина тоже просто самонадеянная глупышка, ещё одна жертва чудовища, вместе со своей крохотной дочкой и десятками, сотнями или даже тысячами чьих-то ещё дочерей. И лучше бы я убил её сейчас, я ведь смог бы сделать это не больно. Может быть, так было бы лучше для всех.