Но обо всём по порядку.
3. Дело о мертвом младенце
Помню, после этих слов молодого констебля я перестал напряжённо делать вид, что абсолютно спокоен, и чуть было не вздохнул облегчённо но тут же устыдился собственной реакции. Насильственные смерти детей в примыкающем к Пеклу районе Уайтчепела с некоторых пор сделались явлением чуть ли не обыденным. Во всяком случае регулярным. Поговаривали даже о возвращении нового Потрошителя, ныне переключившегося на детей и оставляющего свои жертвы в куда более неприглядном виде, чем его предшественник. Каждый раз, узнавая из газеты о новом изуверски растерзанном теле ребёнка или женщины всегда только ребёнка или женщины, никогда взрослого мужчины, я испытывал острое чувство вины. Хотя и не был ни в чём виноват
тогда ещё не был, ведь Лейберов зачищал не я, и не я допустил роковую оплошность, не доведя операцию до конца. Просто я знал, кто убийца и почему он выбирает лишь женщин и детей. Со взрослым мужчиной ему не справиться. Пока ещё нет. Во многих знаниях много печали
Были, правда, и другие убийства, к части которых я имел непосредственное отношение. Убийства тихие, но яркие, всегда заканчивавшиеся пожаром. Жертвами тихих и ярких тоже почти всегда были именно дети, но их убивали и предавали огню вместе с родителями, а иногда и со случайными свидетелями или друзьями семьи, зашедшими в гости не вовремя. Как правило, их не замуровывали в стенах, а просто сжигали вместе с домом, как Лейберов, давая жёлтой прессе возможность вдоволь покричать о новом ужасном преступлении Поджигателя. Рутина, неприятная, но неизбежная, ведь кто-то же должен? Иногда, правда, случались исключения, когда отец семейства осознавал всю тяжесть совершенной им ошибки и брал правосудие в свои руки, не дожидаясь неизбежного визита того, кого докеры окрестили Джоном Паяльной Лампой. Если меня что и удивляло, так это малое количество опомнившихся, пытающихся хоть как-то исправить содеянное. Так ли трудно осознать свою неправоту, когда твой незаконный ребёнок ребёнок, зачатый вопреки долгу, в нарушение данного слова никогда и ни при каких обстоятельствах не иметь детей, съедает зазевавшуюся горничную или, не удовлетворившись молоком, отгрызает кормилице грудь по самые плечи? Какой же зашоренностью сознания нужно обладать, чтобы продолжать видеть в подобном чудовище просто ребёнка?
Но я опять отвлёкся.
Вернёмся на борт Бейкерстрита, в утро понедельника первого понедельника после Кейбл-стрит, вечерней попойки с докерами и ночного путешествия по зловонным подземельям Ист-энда. Первое утро после моего первого предательства. Именно тогда к нам на борт явился молодой констебль с сообщением о новом убийстве вернее, убийстве довольно старом, но обнаруженном только что благодаря вчерашним беспорядкам. Я не стал отказываться, когда Холмс решил лично осмотреть место происшествия и попросил меня составить ему компанию. До нужного дома на Бэк-Черч-лейн мы добрались сравнительно быстро, сложнее оказалось найти место для парковки. Только тут я понял причины, побудившие моего друга предпочесть тесный и неудобный автожир куда более комфортабельным авиеткам им требуются специальные площадки, которыми ныне оборудованы практически все крыши в более респектабельных районах, но вот в Уайтчепеле вряд ли нашлась бы хотя бы одна такая. Крохотному же автожиру достаточно любой более или менее ровной дорожки. Пилот высадил нас в небольшом скверике ближе к Тауэр-хилл и умчался искать новых пассажиров, мы же отправились обследовать дом. Благо отличить его, даже не зная точного номера, было нетрудно по выбитым стёклам первого этажа и наполовину разломанной стене эркера именно в ней и был обнаружен труп. Не знаю, кто постарался то ли докеры в поисках спрятавшихся чернорубашечников, то ли полицейские, в поисках докеров, или же просто соседи решили под шумок отомстить домовладельцу, но как бы там ни было, один полуразрушенный дом вместо многочисленных погромов и пожаров неплохой размен.
Как сообщил констебль, пока мы осматривали крохотное высохшее тельце, припорошенное известковой пылью, дом пустовал уже несколько месяцев, а предыдущие жильцы съехали при подозрительных обстоятельствах: просто исчезли в одно прекрасное утро, оставив на крыльце адресованную молочнику записку о том, что в его услугах более не нуждаются. Домовладелец показал, что жильцы ничем не примечательная пара средних лет, представившаяся супружеской четой Уэстов, остались ему должны за два последних месяца, и потому их внезапный отъезд его разозлил, но ничуть не удивил. И он, и соседи были уверены, что Уэсты бездетны.
Тут я заметил нечто, поразившее меня и заставившее задуматься Холмс, пользуясь тем, что я перекрывал констеблю обзор и последний не видел, чем именно занят мой друг, ловким движением отломил кусочек от мумифицированного трупика и сунул его себе в карман. Кажется, это был палец, я отчётливо слышал хруст ломающихся фаланг. Заметив мой негодующий взгляд, Холмс лишь усмехнулся и пожал плечами похоже, он ничуть не стыдился содеянного. Ранее я не замечал за моим другом и компаньоном склонности к подобного рода сомнительным сувенирам, но время течёт, всё меняется. Старые привычки уходят в прошлое вместе с викторианской эпохой и юбочками для ножек стульев, им на смену приходят новые, пусть и не всегда приятные. И если время настолько меняет даже лучших из нас то что остаётся на долю прочих?