Беру палочку и тихо шепчу заклинание. Ремень змеей сбегает с моей шеи, проходит по груди, обвивает бедра и спускается по ноге, слегка царапая кожу пряжкой. Я напрягаюсь немного, потому что знаю, что будет дальше. А Грейнджер глядит во все глаза и готов биться об заклад больше всего на свете хочет сейчас коснуться себя, но не может, и от этой её беспомощности я испытываю невероятное наслаждение.
А ремень тем временем спускается к моим ногам, но лишь на пару секунд, давая мне возможность развернуться к Грейнджер боком. Затем ремень, словно снова ожив, скользит по моей ноге вверх, к заднице... Первый шлёпок получается у меня невыразительным я ни разу не заставлял что бы то ни было шлепать себя. Но глаза Грейнджер распахиваются от удивления и щемящего чувства неудовлетворенности. Она облизывает пересохшие губы и впервые дергается, словно это она получила шлёпок. А я вздыхаю и снова поднимаю палочку, заставляя ремень ударить меня снова на этот раз сильнее. Затем ещё раз... это больно, но вполне терпимо, зато, оказывается, заводит. Или, может, это от голодного взгляда Грейнджер?
Развяжи меня! рычит она, и её ноздри раздуваются.
Зачем? невинно осведомляюсь я, облокачиваясь о стоящий рядом туалетный столик.
Теперь моя задница с красными полосами видна ей ещё лучше. А ремень наносит мне ещё несколько звонких шлепков, срывая с губ слабый стон. С моих или с её?
Смотрю на неё, лукаво улыбаясь.
Разве не этого вы хотели, мисс Грейнджер? издеваюсь я, и ремень, снова слушаясь меня, устремляется между моих ног к груди, задевая яйца. Я шумно вздыхаю ощущение оказалось весьма приятным.
Грейнджер злится. Она понимает, что я провёл её. Ей обидно понимаю. И упиваюсь бурей её эмоций. Это за то, что заставила меня волноваться там, на пляже. И за то, что из-за неё мне довелось выглядеть идиотом перед собственным сыном...
Кладу ладонь на член и сжимаю его, начиная медленно двигать рукой.
Ты мне за это ответишь! Грейнджер неистово дергается, зафиксированная без права коснуться даже себя не то что меня.
Послезавтра ты должна будешь навсегда отстать от меня, напоминаю я, подпитываясь её вожделением. А пока... получай удовольствие... Погоди,
ты же не можешь...
Рука двигается все быстрее, я дышу все чаще, а ремень шлепает меня по заднице, и я прикусываю губу.
Да возьми же меня уже! кричит Грейнджер, и в этот момент оргазм накрывает меня.
Я стою, держась за столик уже двумя руками, и дышу так, словно пробежал километр за три минуты.
Я подумаю, мисс Грейнджер, ухмыляюсь я с видом победителя, поднимая на неё глаза. Я отмщен, кажется.
Снова взмахиваю палочкой, заставляя мантию укрыть мои плечи.
Ты что?.. глаза Грейнджер полны отчаяния. Ты уходишь?!
А мне есть смысл задерживаться? я изгибаю бровь, довольно ухмыляясь: девчонка получила по заслугам.
Ну ты и... она не договаривает, поворачивает голову набок и закрывает глаза.
Я фыркаю и с видом триумфатора отхожу к двери. Прежде чем выйти, снимаю связывающее заклятие, а потом нарочито громко хлопаю дверью.
Спускаюсь на первый этаж. Нужно аппарировать домой. Накатила усталость. Но я лишь выхожу на террасу и вдыхаю чуть солоноватый морской воздух. Прохладно, но мне жарче, чем в полуденный зной. Очень хочется выпить, но я не врал, когда говорил Грейнджер, что на вилле нет спиртного.
Пора сворачиваться. Сейчас девчонка придёт в себя, натянет юбку и полетит на крыльях мести, которые могут занести её неизвестно куда. Лучше не попадаться ей на глаза в такой момент...
Быстро возвращаюсь в дом и аппарирую в имение.
14. Гермиона. Воскресенье
Малфой... подлый, коварный, отвратительный! Нос щиплет, хочется плакать. Да как он посмел?! Да что он себе вообразил?! Судорожно вспоминаю события вчерашнего дня, и меня даже начинает подташнивать, хотя, может, это и от голода.
Люциус поимел меня, не дотронувшись даже пальцем. Заставил чувствовать умолять его, а потом бросил, как... недостойную его вещь, как... грязнокровку.
Мне больно. Казалось, это чувство уже давно ушло, но нет. Больно. Словно... словно я ещё жива. И по дурацкому стечению обстоятельств завтра я не смогу сделать Люциусу ничего по правилам магического контракта я должна буду оставить его в покое и жить со всем этим дальше, зная, что он презирает меня...
Наконец, я не выдерживаю и плачу, как ребёнок. Где же Гарри, когда он так нужен?! Где...
Скрипит половица, и я вскакиваю, поднимая руку с палочкой наготове, домовики перемещаются бесшумно.
Петрификус...
Протего! лицо Люциуса серьезно, а палочка в его руке свободна от чехла с набалдашником в виде змеиной головы: он явно готовился к встрече.
Круцио! Империи! Круцио!
Протего Максима! Шильдус!
Ступефай! Бомбарда!
Диффиндо! Инкарцеро!
Протего! Сомниа!
Агглутум! Инкарцеро!!!
Мы подходим так близко друг к другу, что заклятия, столкнувшись, рикошетят, сбивая нас обоих с ног. Я поднимаюсь, перевожу дыхание, но Люциус приходит в себя на долю секунды раньше. Хватает мою палочку и отбрасывает далеко в сторону, а сам наваливается на меня всем телом, не давая даже вздохнуть.
Стоп, бормочет он, тяжело дыша. Пряди его волос щекочут моё лицо.