Ты недооцениваешь меня, старик говорит Акира, вспыхивая: если ты думаешь, что у тебя будет перерождение, то ты сильно ошибаешься! Я выжгу твое тело и твою душу, от тебя даже имени в этом мире не останется!
Ты можешь попробовать кивает Ганеша-Учитель: но у тебя это не выйдет.
И почему это? пламя взвивается вверх и начинает реветь, девушки из хора, певшие осанну падают на колени и кричат от ужаса, прижимаясь друг к другу.
Да потому что Пламя не жжет праведных и невинных отвечает старик и пламя Акиры гаснет. Она некоторое время смотрит на него.
И кто же ты, старый праведник или невинный? спрашивает она сквозь зубы. Ганеша молчит. Я встаю и отряхиваю брюки. Мне нет нужды оглядываться, я знаю, что кровавые щупальца уже исчезли, втянутые мною обратно. Пол под ногами больше не отдает в багровый румянец. Я все еще могу метнуть багровое лезвие и снести менеджеру по работе с посетителями Ие Каур, которую на самом деле зовут Кадру голову. Это будет легко. Я могу даже сделать так, чтобы она умерла не сразу как и этот старикан, который взял себе имя бога мудрости. Мог сделать так, чтобы они выли от боли, бились в агонии и умоляли о быстрой смерти. Я могу многое.
Если окажется, что ты утаил от меня важную информацию, Шри-Ганапада, то я вернусь говорю я, глядя ему прямо в глаза. Он не отводит взгляд.
И тогда я встречу тебя так же, как и сегодня, Кровавая Шакти. И если ты посчитаешь нужным я приму из твоих рук Дар Смерти. отвечает он, наклоняя голову.
Будь ты проклят, Ганеша произносит Акира: и почему ты мне не враг? Почему ты не сражаешься за свою жизнь? У меня был бы такой повод выжечь это гнусное место дотла.
Наверное именно поэтому пожимает плечами он: кто знает?
Что же еще увидимся, Шри-Ганапада. Сахасранама!
Сахасранама! отзывается хор перепуганных девушек-наг.
Постойте раздается голос вслед и я останавливаюсь на пороге: Дэви, я не хочу оставлять тебя совсем без ответа, но я и правда не знаю как. Никто не знает. Но я знаю, что только Кали и ее аватары могут попасть на Поле Боя. Знаешь ли ты, что это означает, о Прекрасная Дэви?
Меня все еще раздражает, что ты обращаешься ко мне в женском роде отвечаю я: я знаю, что я не аватара Кали, потому такие вот подсказки бесполезны. Хочешь помочь выражайся определеннее.
Куда уж определеннее. говорит Ганеша: если попасть туда могут только такие как ты, значит ключ к двери в самой сущности тебя. В том, что делает тебя Кровавой Шакти. Ищи там, где источник твоей силы и твоей слабости.
Мир Крови говорит Акира и ее глаза округляются: быть может?
О черт. говорю я: о черт.
Глава 7
в молот, в пронзающий щип. Могу искалечить, могу убить, могу исцелить. Могу защитить. Но каковы пределы моей силы? Какова ультимативная слабость у моей способности, если таковая есть? Логика подсказывает что должна быть. Я думаю о том, что этот мир, эта реальность полна дилетантов, самоучек и экспериментаторов потому, что способности могут очень сильно отличаться и даже такие распространенные как пирокинетика или гидрокинетика до конца не изучены. Нет инструкций, нет описаний, не существует книг и курсов, обучающих тому, как именно пользоваться своей способностью. И тому есть немало причин. Одна из них то, что все маги скрывают свои пределы и слабости. Из чисто прагматичных соображений, ведь если все будут знать о твоем уязвимом месте то в условиях жесточайшей конкуренции среди магов проживёшь ты весьма и весьма недолго. Потому каждый из магов скрывает свои способности. Однако, с другой стороны, он сам должен знать о своих способностях все, ведь свои собственные пределы и уязвимости надо знать во избежание ситуации с Ахиллом и стрелой в пятку. Ведь если бы Фетида написала ему инструкцию «Сынок, береги левую пяточку!» то он мог бы носить цельнометаллические сандалии или сапоги.
В случае же с магами и их способностями, мы можем предположить, что познавать свои собственные пределы и особенно уязвимости в одиночку очень рискованное занятие. Где именно лежит эта грань, когда фраза «а теперь увеличиваем мощность заклинания, интересно что произойдет?» становиться последней? На секундочку представим, что Акира скастовала свое «Инферно» в озеро еще до того, как поняла, что для огня она неуязвима, но для пара нет. Она бы сварилась к такой-то матери.
Точно так же и я не стремился изучать пределы своей регенерации, потому что не знаю механизма этого восстановления а что, если он просто представляет собой нечто с ограниченным числом зарядов? Например «сто пятьдесят исцелений от любой пакости, начиная от легкого пореза пальца и заканчивая тотальной аннигиляцией»? Может такое быть? Может. И тогда с каждым экспериментом я бы уменьшал общий счетчик доступных мне регенераций, а в самый нужный мне момент, когда я бы окончательно уверовал в собственную неуязвимость заряды бы кончились. Вот весело было бы.
Кроме того было страшно. Даже руку себе отрубать дискомфортно, это в момент прилива адреналина крышу рвет и не думаешь, а вот на лабораторный стол положить и отчикать пилой как-то неприятно становится. А вдруг не вырастет?
Я задумываюсь, глядя на то, как Акира вертит в руках свой портсигар. Она нервничает. Когда Акира нервничает всем вокруг становится дискомфортно, и бармен за стойкой посматривает в нашу сторону, машинально протирая бокал белоснежным полотенцем, но слегка втянув голову в плечи. Он не знает кто такая Акира, тут Токио, а не наша деревня, где Акиру знают все, но от нее прямо сейчас исходит такая темная аура, что ее можно ножом резать и по ящикам паковать.