В конце концов история с прической и путешествие с отцом в парикмахерскую забылись. Павлик сам потом от души смеялся, представляя, как они шагали тогда по улице и какое было выражение на лице у отца. Все потом забылось. Но неприятный осадок, который появился в тот день, сохранился в душе Павлика надолго. Каким-то образом вся эта история повлияла на авторитет Хомина он потом часто замечал на себе ироническую усмешку сына. Особенно если начинал рассказывать про разные дела и случаи в роте Павел тогда смотрел на него тем же долгим, неподвижным взглядом, будто что-то припоминая; И Хомин догадывался, какие воспоминания в голове у сына. Требовалось срочно что-то противопоставить этому. Но что? Какие примеры нужны молодому человеку? Доказательства верности избранного им пути? А разве его собственная жизнь, которая у всех на виду, не служит примером? В этой жизни он делал все, что мог, работал честно, не искал легких дорог и не жаловался на судьбу разве этого мало?
В прошлом году в День Победы Хомин получил, как обычно, поздравления от ветеранов-фронтовиков. Среди них находилось послание его бывшего ротного командира, с которым воевал на фронте, теперь это был известный генерал. Павел сидел за столом, бегло перечитывал письма. Послание от генерала заинтересовало его особо он перечитал письмо несколько раз, потом задумался.
Твой бывший ротный командир стал генералом, сказал он, сделав ударение на последнем слове.
Хомин кивнул:
Да, стал генералом.
Павел больше ничего не сказал отвернулся и, прищурив глаза, долго смотрел куда-то в окно. Казалось, он что-то взвешивал про себя, о чем-то судил
Глава восьмая
Поднимайте роту, товарищ дежурный. Объявляю сбор, сказал тихо Матвеев.
Сбор! крикнул Шустиков.
Дневальные побежали в спальные комнаты, повторяя!
Рота, подъем! Сбор! Сбор!
Шустиков занял место у пирамиды с оружием:
Быстрее, быстрее!
Прапорщик Хомин уже ходил по коридору (когда он появился, никто не заметил), смотрел на часы, заглядывал в комнаты, торопя людей.
Солдаты одевались. Натренированные, почти одинаковые движения доли минуты потребовались им, чтобы натянуть на себя брюки, китель, сапоги, шинель. Застегиваясь на ходу, они выхватывали из пирамиды автоматы, противогазы и бежали на улицу. Панков, конечно, отстал. Суетился около кровати, что-то разыскивая.
Вон бежит по коридору рядовой Мишин. Автомат в одной руке, в другой противогаз. И сержант Вощаев за ним.
А вон из другой комнаты появились ефрейтор Шушук и рядовой Картов глаза протирают.
Живо, живо, товарищи! поторапливал Хомин.
Шушук встрепенулся, побежал. Картов же будто не слышал команды не спеша подошел к пирамиде и тут же сорвался с места, увидев в дверях широкоплечую фигуру лейтенанта Зубкова.
Стук многих каблуков разносился по бетонной лестнице.
До рассвета было уже недалеко. Бледная полоска зари открывалась на востоке, серые коробки домов вырисовывались тускло, как в тумане.
На площадке перед казармой сержанты проверяли у солдат снаряжение. Слышались выкрики:
Фляга!
Лопата!
Подсумок!
Матвеев, затянутый портупеей, с противогазом через плечо, нервно ходил взад-вперед по площадке ожидал докладов. Искоса он поглядывал,
как строятся солдаты.
Наконец доклады от взводных приняты и дана общая команда «Смирно!». Матвеев объяснил задачу: марш-бросок. Рота должна преодолеть многокилометровое расстояние и сосредоточиться в квадрате (Матвеев назвал координаты и время).
Никто из стоявших в строю не выразил ни удивления, ни сожаления. Поставлена задача они должны ее выполнить, хотя многокилометровый марш це предвещал им веселой прогулки.
Еще прошла минута был определен порядок следования подразделений, интервалы между взводами, все, как положено.
И вот колонна двинулась по улицам городка.
Казарма, плац, учебный корпус остались позади. В тишине гулко стучали сапоги по асфальту, покачивались автоматы за плечами солдат.
Путешествие с комфортом, попробовал шутить ефрейтор Шушук, но никто не отозвался.
И хотя все знали, что уходят из городка ненадолго достигнут того самого квадрата, о котором говорил командир роты, и повернут обратно, все же эти минуты казались солдатам особенно значительными: они вышли на боевое задание. Какое оно никто не знает. Может, очень суровое Дан приказ и они идут, и выполнят любую задачу
Городок еще спал, лишь в некоторых окнах горел свет. Где-то далеко пропел петух. Мерно постукивали каблуки в тишине: раз-два, раз-два.
Колонна прошла по центральной улице и свернула влево вдали, за ограждением, возвышались пятиэтажные корпуса. Миром и покоем веяло от них.
Смотрите, друзья, на эти дома, на эти окна, дурачился неугомонный Шушук, там в постельке кто-то спит себе. Хорошо спать в постельке тепло, уютно и старшины рядом нет.
Разговорчики! крикнул лейтенант Зубков, отбегая в сторону и придирчиво оглядывая строй.
Направляющие прибавили шаг. Теперь и впрямь уже было не до разговора.
Вот и городок остался далеко позади. За черной стеной леса блеснула оранжевая полоска. Солнце протягивало свои первые лучи, и небо в той стороне обозначилось целым набором оранжево-синих и серо-голубых красок. Выше эти тона сливались в один густой свинцовый цвет. Дорога пошла, под уклон, повеяло прохладой. Небольшой бетонный мост через реку гулко простучали по нему солдатские сапоги. Впереди был пологий холм.