Будет у вас кабель. Достанем.
Этот сержант с его разговором о стендах, о кабеле возвратил ему хорошее настроение.
Спустя минут пять Третьяченко, улыбающийся, спокойный, вышел из учебного корпуса и широким шагом направился по боковой аллее к казармам.
Глава пятая
Колкий ветер влетел в комнату. Небо за окном, и сквер, и дома были пепельно-серые, зимние. Хотя на дворе уже март, солнце не баловало землю
Четко доносилась с плаца команда: «Делай ра-а-аз де-ла-й два»
Март на дворе, но зима еще не сдавалась. Морозы и теперь держались по ночам, хотя и не такие сильные.
Клубы холодного воздуха врывались в окно, растекаясь белыми струями по стенам, ползли через полуоткрытую дверь в коридор. Лукоянов прикрыл створку, потянулся и сделал легкое движение руками от себя, к себе и в стороны, как бы согреваясь. Да, холода еще держатся. Уборщица в офицерском общежитии, добрейшая тетя Дуся, как-то зимой предлагала ему длиннющий полушубок и валенки. Он отказался. Командир, офицер Лукоянов представил, как сузились бы в негодовании глаза Матвеева, когда он увидел бы его в этом одеянии. Тетя Дуся не могла этого знать, она действовала по побуждению своего доброго сердца: молодой человек, живет вдали от родителей, к тому же Одинокий она была сама одинока и жалела всех одиноких.
Морозы в январе доходили в иные дни до сорока градусов, но он ни разу не покорился
им. Ходил в шинели и сапогах, игнорируя даже свитер, присланный матерью. Даже уши ушанки опускал не всегда.
А как же иначе. Он строевой офицер, не какая-то там штабная единица; его обязанность вести за собой солдат в любую погоду, в дождь ли, в холод, будь хоть стоградусный мороз.
В коридоре казармы матово поблескивали тщательно протертые швабрами полы. Пустынно. Солдаты из наряда глухо переговаривались между собой в спальных комнатах. С потолка глядели выпуклые, как корабельные иллюминаторы, плафоны, излучая желтоватый свет. Этот свет не нравился Лукоянову, но говорили, что для глаз он полезнее. Пришел ли командир роты? Лукоянов направился в дальний конец коридора, открыл дверь в канцелярию, взглянул пусто. Да и зачем Матвееву в такую рань приходить? Хотя он любит нагрянуть неожиданно.
Лукоянов остановился напротив письменного стола. На плоской, покрытой толстым стеклом поверхности ни единой бумажки. Перекидной календарь показывал число: «10 марта». Под цифрой резким почерком выведено несколько фамилий. Лукоянов прочитал: нет, не его солдаты из других взводов.
Позади стукнула дверь. В канцелярию вошел лейтенант Чарулин, командир первого взвода. На нем аккуратно выглаженная полевая форма, портупея и ремень. У него смуглое, обветренное лицо; вьющиеся волосы гладко причесаны и блестят.
Чарулин вошел, уселся на стул и, достав пачку сигарет, закурил.
Ты уже здесь! бросил он Лукоянову. Или не уходил со вчерашнего дня?
Нет, я уходил.
А может, ты ночевал в казарме?
Нет, я ночевал у себя в общежитии.
Смотри-ка, а я подумал
Ничего такого Чарулин конечно же не думал, и сам он прекрасно знал, где ночевал Лукоянов, однако такова уж была его манера разговаривать обязательно что-нибудь загнет, поиронизирует. Если бы Лукоянов пришел сегбдня позже, то Чарулин и тогда бы нашелся, что сочинить и по какому поводу поиронизировать. На этой почве у Чарулина иногда происходили стычки с товарищами, и, хотя, в сущности, он был парень неплохой, многие его недолюбливали.
Лукоянов на все эти чарулинские заходы не обращал никакого внимания и был невозмутим или делал вид, будто на него вопросы Чарулина не производят желаемого действия. Глупо было бы реагировать на разные мелочи.
Чарулин посмотрел на свои электронные, часы.
Однако начальство не торопится, протянул он скучным голосом.
А зачем ему торопиться? не удержался Лукоянов.
Как зачем? Служба.
Люди еще с зарядки не пришли.
Ну и что?
Придут с зарядки что мы, без него тут не управимся?
Мало ли что. Мы вот с тобой тут, а он
Но Лукоянову не хотелось обсуждать этот вопрос.
Тебе что, Матвеев срочно нужен?
Никто и ничего мне не нужно, ответил Чарулин. Лицо его приняло замкнутое выражение.
Лукоянов внимательно посмотрел на Чарулина и замолчал: понял его товарищ сегодня опять не в духе.
С минуту оба молчали.
Глухо донеслась за окном команда, стук каблуков послышался ближе, видимо, солдаты поднимались по лестнице в казарму.
Чарулин вдруг стал рассказывать о том, что произошло у него вчера на занятиях по топографии. Тренировались ходить по азимуту. Все было как полагается: карты, компас, ориентир номер один, ориентир номер два Появился неожиданно на учебном поле Матвеев и, отведя в сторонку, начал выговаривать командиру взвода: «Поле не класс, заниматься следует комплексно» И пошел, и пошел.
Грамотность свою демонстрировал, нервно произнес Чарулин. Как будто я мальчишка и ничего не соображаю. Как говорит Ляля, большое начальство из себя строит.
Лукоянов кашлянул и насторожился.
Что за Ляля?
Машинистка в штабе.
Рыжая, что ли?
Да, рыжая.
«Какое распространенное имя, подумал Лукоянов и пристально поглядел на Чарулина. А может, разыгрывает?»