Лукоянов поднял глаза и в одно мгновение весь подобрался, немного опешив: рядом с Палыгиным стояла она, та самая девушка.
Не хочется, соврал он и тут же покраснел. Тесновато
Да, тесновато, согласился Палыгин, посмотрев по сторонам. А вот Надя считает, что она прекрасно потанцевала. Кстати, Надя, представляю вам одного из лучших наших спортсменов.
Она протянула ему руку. Он пожал ее. Рука у Нади оказалась крепкая, мужская.
А каким видом спорта вы занимаетесь? спросила она деловым тоном, глядя прямо ему в глаза.
Гимнастикой, ответил он и усмехнулся, давая этим понять, что не воспринимает слова замполита всерьез. Николай Григорьевич слишком преувеличил мои спортивные возможности.
Не прибедняйся, вмешался в разговор Палыгин. Надя, не верьте ему. Перед вами мастер спорта.
Она еще раз мельком взглянула на него:
Что ж, скромность украшает мастеров
Вблизи она понравилась ему еще больше. У нее были темные длинные волосы, гладко и на пробор причесанные, загорелое лицо, красивая фигура. На открытой шее бусы из красноватых камушков.
А как вам показался наш концерт? спросила она, обращаясь к Лукоянову.
Он был общий и ваш, и наш, сказал Палыгин.
А меня интересует, понравились ли выступления наших девушек.
Лукоянов похвалил. Но он еще не знал, какое отношение имеет Надя к участникам самодеятельности: ведь сама-то она не выступала. Палыгин объяснил: Надя работает инструктором в райкоме комсомола. Шефская работа ее область.
Они стояли в коридоре и разговаривали. В фойе задвигали стульями, зааплодировали: там началась викторина. Палыгин, сделав жест рукой, направился в фойе.
Лукоянов и Надя прошли несколько шагов по коридору.
На восьмое марта в Доме культуры у нас будет вечер, проговорила она и посмотрела на него, как бы проверяя, какое впечатление произведет ее сообщение.
Восьмое марта Женский день, произнес он и тут же сообразил, что мог бы этого и не говорить.
Вы угадали, улыбнувшись, кивнула она. Мы хотим, чтобы вечер прошел интересно. Приезжайте. В нашем Доме культуры попросторней, и вы сможете потанцевать.
Ему показалось, что последние слова Надя произнесла с иронией, но он не нашелся что ответить.
Спасибо.
Я серьезно. Райком комсомола
обратился с письмом к полковнику Громову, мы просим поддержать мероприятие. Будет снова концерт.
Вам нравится ваша работа в райкоме?
Не очень.
Вот как Лукоянов от недоумения даже замедлил шаг. А мне казалось, что наоборот: вы увлечены.
Это когда же вы успели такой вывод сделать?
Да вот пока смотрел на вас издали, когда вы разговаривали с девушками.
Она подумала и кивнула.
Иногда нравится, а иногда готова все бросить. Надя нахмурила брови и секунду-другую помолчала, потом добавила после паузы: Всех приходится уговаривать. Знаете, как это надоедает. Помогите. Поддержите. Вы нашей работы совсем не знаете. Это не то что в армии: приказано выполняй.
Лукоянов улыбнулся. Представление об армии, подобное тому, какое высказала Надя, ему приходилось слышать не впервые. Конечно, в армии приказ есть приказ, и его надо выполнять. Все как будто тут верно, и, однако, не до конца верно. Пожалуй, даже слишком упрощенно такое представление об армии.
Приказывать безусловно легче, ответил он уклончиво. Но на одних приказах не поедешь.
Она засмеялась:
Правда, не уедешь. Но все же хорошо, когда имеешь возможность не уговаривать часами, не просить, а просто приказать.
А мне бы хотелось, чтобы люди обходились без этого слова. Выполняли что положено.
А если не выполняют?
Тогда плохо, вздохнул он. Скажите, почему я вас раньше никогда не видел?
Не знаю.
Вы в городок приезжали раньше?
Приезжала. По делам
Понятно. Значит, в штаб только заходили.
В зале аплодировали, снова заиграл аккордеон. Низковатый и сильный женский голос запел частушки:
Приезжайте восьмого марта в Кристцы, добавила она и протянула руку.
Через полчаса Лукоянов, одевшись, вышел на улицу и снова увидел Надю она стояла среди девушек, толпившихся около автобусов. Морозный пар вздымался от лиц, хрустел под ногами снег, взрывался неожиданно мотор водители прогревали машины. Кругом слышался смех, голоса, среди которых Лукоянов легко различил баритон Парфенова, рассказывавшего, по-видимому, что-то забавное: взрывы хохота доносились оттуда, где он стоял.
Домой Лукоянов возвращался один.
Порывы капризного февральского ветра доносили до его слуха обрывки команд, далекую поступь шагов там, в лабиринте улиц военного городка, строем шагали в казармы возвращавшиеся из клуба подразделения.
А Парфенов с Цаповым не упустили случая, увязались с девчатами в автобусы проводить до ближайшего поворота с шоссе. Лукоянова тоже звали с собой, но он отказался, почему-то ему показалось, что это будет выглядеть навязчиво по отношению к Наде. А Парфенов и Цапов поехали: разбитные, веселые ребята развлекают сейчас девушек своими байками. Лукоянов старался вспомнить, в каком автобусе едет Надя и в каком Парфенов с Цаповым, хотя и сам не понимал, зачем ему это надо. Уж не ревнует ли?!