Ладно, приду, сказал не очень уверенно Лукоянов и свернул к офицерскому общежитию.
Обязательно приходи! крикнул ему вдогонку Палыгин.
Хорошо, хорошо
Лейтенант Василий Лукоянов прибыл в военный городок полтора года назад.
Окончил среднюю школу, потом высшее командное училище и, получив назначение в полк, стал командовать взводом в третьей роте.
Совестно сейчас сказать, а не шибко он был доволен, когда приехал сюда. Ближайший районный поселок Крист-цы пятнадцать километров. Да и какой это районный центр: спичечная фабрика, лесопилка, кинотеатр, кафе А до областного города восемьдесят километров и сообщение всюду одно: автобус или попутная машина. Скучал он поначалу здесь, особенно по воскресеньям. Ну а в будние дни скучать не давала служба: с утра до вечера с солдатами. Приходил к себе в комнату (с жильем здесь обстояло вполне благополучно) и валился на кровать, засыпал как убитый.
Прошлой осенью он поехал в город проветриться. Три часа ходил по магазинам, купил набор цветных карандашей, несколько общих тетрадей, сигарет и электробритву. Просидел два часа в кинотеатре, где показывали детский фильм. Потом пошел в ресторан обедать.
Город всегда будоражил Лукоянова. Наверно, потому, что сам с детства жил в городе, привык. Громады домов, витрины магазинов, кафе и скверы, оживленные улицы, непрестанное мелькание машин и людей
К вечеру, когда Лукоянов собрался в обратный путь, неожиданно заморосил дождь.
На автобусной станции у покосившегося киоска стояла женская фигура в платочке ждала автобус. Лукоянов всмотрелся, узнал.
Кажется, нам по пути.
Женщина кивнула:
Да.
Это была Ляля Баташова буфетчица из поселкового кафе. Ей можно было дать лет тридцать тридцать пять. Полноватая, с лицом, которое считалось бы красивым, если бы не жестковатый, сухой взгляд бледно-голубых глаз и резкая морщина у губ.
Долго еще ждать автобуса?
Вроде нет, ответила Ляля, помолчав. Дополнительный должны дать.
Откуда вы знаете?
Девочки говорили, по воскресеньям дают дополнительный рейс до Кристцов. Она посмотрела на свои часики: В десять будто бы должны дать.
Лукоянов глянул на небо, откуда сеял мелкий, противный дождик, пристроился, где не лило, под дырявой крышей навеса, закурил. На миг фара проезжавшей машины осветила их лица. Лукоянов взглянул на попутчицу:
И где это вы, Ляля, гуляли так поздно?
Вопрос прозвучал игриво, и в тон ему, так же игриво, Баташова ответила:
А вы где гуляли?
Дождь стучал по автобусной крыше, струи воды стекали по окнам черно было вокруг, автобус катил по неровной черной дороге, слабо освещаемой огнями фар. Пассажиров в поздний час было немного человек десять. Ляля и Лукоянов устроились на заднем сиденье. Всякий раз, когда автобус, обгоняя идущую впереди машину, давал резкий крен в сторону, их прижимало друг к другую и Лукоянов в такие моменты не отстранялся от Ляли, а поглядывал на неё лукаво, как бы говоря: я не виноват, ничего не могу поделать дорога плохая. Его даже увлекла эта игра, и он ждал, когда автобус снова занесет и он снова прижмется к Ляле, чувствуя ее мягкое плечо, руку.
В поселке они вышли из автобуса. Ляля вдруг стала очень озабоченной, посмотрела вокруг, точно проверяя, не встречает ли ее кто-нибудь. Подхватив сумку с покупками, направилась по улице прямо. Лукоянов последовал за ней.
Не провожайте. Мне недалеко, быстро сказала она.
Ничего, пройдусь, ответил Лукоянов. Потом, помолчав, спросил: Может, это стесняет вас?
Не стесняет, но поздно.
Разве это поздно! как-то искусственно удивился Лукоянов. Детское время!
Старый двухэтажный дом вырос из темноты неожиданно. Мрачной чернотой виднелась подворотня, над ней тускло горела лампочка. Ляля сказала:
Вон мое окно, на втором этаже.
Которое? спросил Лукоянов, хотя ему было совершенно безразлично.
Первое от угла.
Он посмотрел, куда она показывала, и достал сигареты. Кругом было темно, и в воздухе пахло сыростью от садов, которые росли возле каждого дома.
Теперь я знаю, где вы живете.
Ну и что?
Приду как-нибудь в гости.
Поздно уже, сказала она, вздыхая.
Ну уж и поздно
Ляля зябко поежилась, посмотрела опять по сторонам, сказала неуверенным голосом:
Свежо на улице. Если не торопитесь, пойдемте чаем угощу.
Это называется напросился, усмехнулся Лукоянов.
Они поднялись по темной лестнице на второй этаж, прошли через полуосвещенный коридор вглубь; в распахнутую слева дверь была видна плита. Ляля прошла немного дальше, остановилась, загремев ключами.
Проходите, пригласила она, открыв дверь, и повернула выключатель.
Комната была узкая, длинная. По правую сторону стоял диван, накрытый клетчатым оранжевым пледом. Белый пузатый чайник и такая же белая чашка празднично отсвечивали на столе. Ляля сняла с себя плащ, и сразу же в комнате запахло духами. На ней была белая трикотажная кофточка, туго натянувшаяся на спине, когда она вешала плащ.
Сейчас вскипячу чай, сказала она и достала из шкафа электроплитку. Я иногда готовлю себе здесь, не хочется идти на кухню.
Они пили чай, сидя за столом друг против друга. Лукоянов изредка взглядывал на Лялю. Она же будто не замечала его: отпивала чай мелкими глотками, деловито помешивала ложкой в чашке. Ее глаза под выщипанными бровями были опущены вниз.