На Грету двинулись ещё двое. Одинакового роста, с золотыми черепами вместо лиц, в рясах и кольчугах, только одному кольчуга была мала и сковывала движения.
Почему они не стреляют? Пока не могут, не превратились до конца?
У правого блестит рыцарский пояс, из-под рясы выбилась серебряная ладанка Мария с младенцем.
Если он сейчас призрак, почему бы тоже не превратиться в призрака? Чтобы быть вместе, навсегда, как не могли быть раньше. Стоит ли сопротивляться? Или сложить оружие, пусть мокрица кусает?
Воин с ладанкой сделал выпад мечом не Бриана манера, тот бы сразу развалил противника напополам или голову снёс. Тем более Грета сейчас без шлема.
Ересь. Нельзя думать о нём, как о Бриане! Бриан умер, его душа отлетела на вечное пиршество, а здесь лишь дьявольский прислужник, который захватил тело рыцаря. Грета ускользнула, смела ударом «ручку от чайника».
Призрак замер.
Кисть с мечом сдавило бывший коротышка впился в неё; по кожаной перчатке пробежала мокрица, шмыгнула в рукав. Запястье взорвалось болью, клинок звякнул о камни. Под кожей что-то зашевелилось.
Махнув кинжалом, Грета отсекла трубку на золотой голове. Это затормозило врага на десяток секунд.
Улучшение, произнёс речитатив.
Два туловища уже собрались воедино, к ним пристраивались конечности.
Подобрав меч, Грета вертелась мельничным
и сам приставил ему провожающих через лес, поскольку бесноватость в те времена считалась заразной, а тут была явная опасность для всего войска.
Отец Антонио добрёл до своих, огни на данцигской башне зажглись. Венгерский правитель Сигизмунд, получив расписку на 400 000 дукатов, нанял войска, и к Мариенбургу поспешило подкрепление. Замок выдержал два месяца осады, литовцы с поляками ушли. Но Тевтонскому ордену это не помогло. Его государство начало стремительно терять влияние, и меньше, чем через век, перестало существовать.