Да, мэм, сказал дядя Бак. Я хочу только негра поймать. И сразу поедем домой.
Четверо или пятеро негров привели трех лошадей. Слышен был лай собак, дожидавшихся за забором, пока на сворках; они сели на лошадей, поехали вдоль забора к негритянским домам, и дядя Бак сразу оказался впереди всех, даже собак. Поэтому сам он так и не узнал, когда и где они наскочили на Томиного Терла, выбежал Терл из какой-нибудь хибарки или нет. Дядя Бак на Черном Джоне был впереди, и они не успели даже спустить собак, как он гаркнул: «Уходит, прах его возьми! Мы его подняли!» и Черный Джон наддал, грохнув копытами четыре раза, будто из револьвера, и вместе с дядей Баком скрылся за холмом, будто за краем света. Мистер Хьюберт тоже закричал: «Уходит! Спускайте!» Они высыпали на вершину и увидели вдалеке на ровном месте, перед самым лесом, Томиного Терла, а свора скатилась с холма и припустила к нему. Собаки взлаяли раз, потом окружили Томиного Терла, похоже было, что они прыгают и хотят лизнуть его в лицо, и тут Томин Терл совсем сбавил шаг и вместе с собаками вошел в лес, не торопясь, словно возвращался домой после охоты на кроликов. Когда они нагнали в лесу дядю Бака, ни Терла, ни собак не было уже и в помине, и только через полчаса они набрели на старого Джейка, привязанного к кусту, с какой-то кофтой Терла на спине вместо седла, и по земле было рассыпано чуть ли не полмешка овса из запасов мистера Хьюберта, аппетит у старого Джейка был плохой, и этого овса он даже в рот не взял, чтобы выплюнуть. Никакой гоньбы не получилось.
Ничего, возьмем его ночью, сказал мистер Хьюберт. На приманку. В полночь выставим пикет из негров и собак вокруг дома Тенни и возьмем его.
Какой к черту ночью? сказал дядя Бак. Мы с Касом и этот негр, все трое, будем вечером на полпути к дому. А не было ли у кого-то из ваших негров шавки или кого-то такого чтобы выследила этих собак?
Болтаться по лесу еще полночи? сказал мистер Хьюберт. Ставлю пятьсот долларов, что стоит только вечером подойти к дому Тенни, позвать его, и он наш.
Пятьсот долларов? сказал дядя Бак. Идет! Ни меня, ни его вечером близко не будет от этого дома. Пятьсот долларов! Они с мистером Хьюбертом свирепо глядела друг на друга.
Идет! сказал мистер Хьюберт.
Мистер Хьюберт отправил одного из негров на старом Джейке домой, и примерно через полчаса негр вернулся с куцей черной шавкой и свежей бутылкой виски. Он подъехал к дяде Баку и протянул ему что-то завернутое в бумажку.
Что такое? спросил дядя Бак.
Это для вас, сказал негр.
Тогда дядя Бак взял и развернул сверток. Там был кусок красной ленты с шеи мисс Софонсибы; дядя Бак сидел на Черном Джоне и держал ленту, как маленькую мокасиновую змею, только не подавал виду, что боится, и, часто моргая, глядел на негра. Потом он перестал моргать.
Для чего? спросил он.
Они послали, и все, ответил негр. Они велели сказать вам: «успеха».
Что сказать? переспросил дядя Бак.
Я не знаю, сэр. Они сказали: «успеха».
Ага, сказал дядя Бак.
А шавка нашла гончих. Сперва они их услышали издали. Было это перед закатом, и собаки не гнали: они лаяли так, как лают, когда хотят откуда-то выбраться. И выяснилось откуда. Это был сарай для хлопка размером десять футов на десять, посреди поля, милях в двух от дома мистера Хьюберта, и все одиннадцать собак находились внутри, а дверь была подклинена деревяшкой. Негр открыл дверь, собаки вырвались на волю, и все смотрели на них, а мистер Хьюберт, сидя на лошади, глядел в затылок дяде Баку.
Так, так, сказал мистер Хьюберт. Это уже кое-что. Можно опять их использовать. Кажется, им с вашим негром так же мало хлопот, как негру с ними.
Слишком мало, сказал дядя Бак. И ему и собакам. Буду держаться шавки.
Хорошо, сказал мистер Хьюберт. Потом сказал: Черт, поедемте, Фил. Поужинаем.
Говорю вам, чтобы поймать этого негра, надо только
Пятьсот долларов, сказал дядя Бак.
Что? сказал мистер Хьюберт. Они с дядей Баком смотрели друг на друга. Теперь уже без свирепости. Но и без насмешки. Они сидели в седлах и просто смотрели друг на друга в светлых сумерках, прищурясь. Что пятьсот долларов? сказал мистер Хьюберт. Что ночью вы не поймаете негра в доме Тенни?
Что и я и негр будем ночью у меня дома, а ни у какой не у Тенни.
Глаза у них опять загорелись.
Пятьсот долларов, сказал мистер Хьюберт. Идет.
Идет, сказал дядя Бак.
Идет, сказал мистер Хьюберт.
Идет, сказал дядя Бак.
Мистер Хьюберт с собаками и несколькими неграми уехал домой. А он, дядя Бак и негр с шавкой двинулись дальше негр одной рукой вел старого Джейка, а другой держал шавку на поводке (изгрызенном куске плужного ремня). Дядя Бак дал понюхать шавке кофту Томиного Терла, и тут она, кажется, поняла, кого ищут; ее спустили бы с поводка и поехали бы за ней верхами, но в это время мальчишка-негр затрубил в рог к ужину, и они не рискнули.
Потом совсем стемнело. А потом он не знал, сколько еще времени прошло, и где они, и далеко ли от дома, хотя ясно было, что не близко, и стемнело уже давно, а они все шли, и дядя Бак время от времени наклонялся и давал понюхать шавке кофту Томиного Терла, а сам отпивал виски из бутылки они обнаружили, что Томин Терл сделал скидку и по длинной дуге стал возвращаться назад.