Хоть бы она о чем-нибудь меня спросила; хоть бы слово ко мне промолвила!
Монахиня опять говорит:
Как мы изморились, господи боже мой! Едва дышим. И потом прибавляет: Уж солнышко высоко, уж время завтракать.
Глянула она на Катрю; Катря стоит, как не слышит. Она ее тихонько потянула за рукав.
Сестра, говорит ей, надо бы нам чем-нибудь подкрепиться.
Как угодно, сестра Мелания, ответила ей Катря.
Я едва расслышала, так тихо она говорит.
Где ж ее голос? Соловей ты наш! Утеха наша бывшая!
Девушка! кличет меня сестра Мелания. Подойди-ка поближе! Как тебя зовут?
Химой зовут, отвечаю я.
Хима, не дашь ли ты чего-нибудь позавтракать?
Сейчас сготовлю, говорю ей.
Хоть бы холодного чего, чтоб поскорей только.
Начала я готовить завтрак, а монахиня за мною и в камору, отмеривает пшено в горшок, муку насыпает в чашку, сметану несет, хлеб режет, сливянку разливает, нашла и вынула скатерть, стол накрывает, такая проворная! Так и хватает все кругом, что под рукою. Катря стояла около стола, сестра Мелания отодвинула ее, когда стала накрывать стол. Катря тогда села на лавку.
Изготовили, стали завтракать. Сестра Мелания села и сказала Катре сесть подле себя. Катря послушалась, села за стол, а есть ничего не ела, кроме крошечного кусочка хлеба с водою. Зато сестра Мелания все уписала. У нее были, наверное, все тридцать два зуба, зубы белые и здоровые, работящие. О, какие зубы! Все она ими молола, как добрыми жерновами.
После завтрака сестра Мелания говорит Катре:
Сестра! Надо все хорошенько теперь в порядок привести, чтобы тут нам не замешкаться
А глаза у нее начали уже смыкаться. Говоря, она как-то невольно положила две большие подушки в полосатых, черных наволоках, которые я принесла из брички.
Не надо мешкать, еще раз промолвила она, вздыхаючи О о о вымолвила еще раз, уже совсем уронила голову и захрапела.
Заснула. Над нею жужжали мухи, кусали ее спала.
Катря сидела, опустивши голову, молилась верно, шептала что-то, а на лице у нее выступал румянец живой.
Я подошла к ней и говорю: «Катря! Или ты меня забыла совсем, что не узнаешь меня?»
Румянец сбежал с лица ее, она обернула свои глаза и ответила: «Помню».
Отчего же ты такая неласковая, что не заговоришь со мною?
Все слова праздны. Надо молиться.
Катря! Знаешь ли ты, Маруся замуж вышла?
Вышла, за Чайченка. Боже благослови, она очень несчастна; воля божия.
Вспоминала ли ты об нас, Катря? Вспоминала ли здешних людей? Меня?
На все мне отвечает, точно молитву читает по Псалтырю:
Я молюся за всех людей.
Спасибо. А ты меня уж теперь совсем не любишь?
Господь всех повелел любить, даже врагов.
Так ты меня любишь как врага, что ли? Неужели у тебя нет никого доброго сердцу? Близкого душе?
Мне все равны. За всех молюсь.
И все враги тебе?
Каждый человек другому человеку враг, враг великий, промолвила она будто с гневом, блеснула глазами, губы задрожали; вижу: это прежняя Катря, так и пахнуло от нее огнем, по-старому!
Так всех надо бросать?
Бросать! бросать! бросать! В боге спасенье. Боже мой! Боже мой! Помилуй нас, она почти вскрикнула.
Аминь, ответила с лавки сестра Мелания глухо; заспала она свой звучный голос.
Аминь, говорит еще раз; да так при этом зевнула, что у меня рукава распахнуло, а мухи катились со стола, как семечки от ветра.
Долго она еще потягивалась на лавке, потом встала и оделась в рясу.
Пойдем к батюшке, говорит Катре. И пошли. Мне также велела идти за собою, чтобы показывать дорогу. Домик его около самой церкви стоял, с двумя трубами, с крылечком под навесом.
Священник встретил нас, ввел в комнаты, просил садиться. Сестра Мелания засела в тесное кресло; Катря стала около нее, а я за Катрею. Священник стоял перед сестрою Меланьею.
Садитесь же, батюшка, сказала она.
Батюшка сел возле нее и закашлялся.
А что это на вас кашель напал, батюшка? спрашивает сестра Мелания. Напейтесь-ка вы липового цвету ввечеру, на ночь. Да вы что-то желтые такие? Не желтуха ли у вас? И поседели вы совсем; а еще, кажется, не очень стары, верно, головными болезнями страдали?
Батюшка был умный человек, но очень смирный, он оторопел, слушая ее быстрые речи, и вместо ответа на все головою кивал.
Вот мы приехали к вам с вашею прежнею прихожанкою, начинает другой разговор сестра Мелания, она мне поручена. Ей наследство от родителей осталось, как известно вам. Она все пожертвовала на монастырь. Теперь мы приехали все оглядеть, все в порядок привести и матушке игуменье донести. Вы знаете, что ей досталось, покажите мне, прошу вас. Потрудимся с вами вместе для господа бога нашего.
И вот поехали по степям, по нивам, оглядели все; созвали людей, чтобы оценить. Сестра Мелания шарила везде, по всем углам и закоулкам, хлопотала, бросалась из стороны в сторону, приглядывалась, прислушивалась.
Катря ходила за ней следом, не глядя никуда. Знакомые, родные места около нее цветут, она как не видит. Нигде не приостановилась, ни разу не оглянулась. Когда мы воротились домой, много людей пришло в нашу хату, здоровались с Катрею, расспрашивали ее. Она точно отроду никого из них не видала и не знала, кто они такие и зачем сюда пришли.