Мать слезы глотает и не глядит уже на свою бедную дочку.
А Катря встала, будто хотела бежать куда, бледная, глаза дикие.
Доченька моя! бросилась к ней мать. Успокойся, потерпи еще, отец все ж таки не враг тебе!
Как на горе, Чайчихе не рука проведать нас. И Филипиха сердится, некому нам совета дать. Не с кем горем поделиться. А тут и милый наш как солнышко зашло, нет и нет его!
Однажды мать начала склонять Катрю:
Покорись отцу, дочка! Что ж делать, дитя мое, когда такая твоя доля!
И вы туда ж, мама! Нет, родная, не такая моя доля.
Мое милое дитя! Кого же беда в свете минует. Живши, от лиха не уйдешь, каждый свое отбудет Что же, если отец от тебя отчуждается?..
Отец отчуждается? Уж нечему, кажись, отчуждаться больше. И мое-то сердце не очень близко от него.
Да и засмеялась, точно закашлялась.
Мать ничего ей не ответила, боялась больше трогать ее, только вздохнула тяжело.
Как же ты думаешь, дитя мое?
А думаю, лучше умереть, чем продавать себя за хваленные отцом кубки.
Да как же так и умереть? Грех на себя смерть накликать!
И то грех, мама, не любя клясться, что люблю.
Давно уже не видали мы Марусю, то за своею бедою, то потому, что Филипиха не ходила к нам; из-за Катри ж и вышло это. Да и Маруся точно пряталась, почти из хаты не выходила.
Пойдем, говорю Катре, к Марусе. Что нам за дело, что старики не в ладу; нам того не надо знать, мы с нею втроем посоветуемся.
Пришли. Маруся сидит, шьет. Вдовы не было дома.
Здравствуй, Маруся, душка! говорит Катря. Мы пришли к тебе посоветоваться вместе, что мне делать с моею бедою? Да знаю, что и ты меня осудишь, как послушаешь!
Садитесь, подруженьки мои. Рассказывайте.
Отец меня за него не отдает. За нелюба, за богача меня прочит. А я, сестрица, отца и матери не пожалею, брошу им все богатство их. На что оно мне! Пусть скажет: я за ним на край света пойду! Пойду и не оглянусь ни разу! Оставайся все! И роскоши, и поля, и плуги их. Не надо мне до смерти ничего, лишь бы жить вместе с ним.
Маруся ответила, не поднимая глаз:
Боже вас благослови и помоги вам!
Маруся! я просто изумилась ей! Вот тебе и покорная Маруся! Каков совет дает! И благословляет и разрешает!
Сестрица моя! Святая душа! говорит, обнимая ее, Катря. Ты меня не осуждаешь, не будешь чуждаться меня?
За что? тихо спрашивает Маруся. Ты ведь его любишь?
Ах, люблю его, сестрица, больше, чем жизнь свою! А на меня все нападают, хотят, чтобы я его покинула Если бы ты любила, Маруся?
Я бы не покинула.
Я слышу и не верю сама себе.
Маруся! Это не твои
слова. Что, если бы твоя мать услыхала?
А что ж? Если бы я любила, так мне бы ничего не было тогда страшного и никого бы я не боялась, только того, кого бы любила.
Ах, какою ты меня радостью подарила, добрая моя! благодарит, целует ее Катря. Тяжко мне было! Хоть и не послушаюсь чужих горьких речей, да больно их слушать. Кажись, в тех людях души нет. Спасибо тебе, отрада моя!
Я думала, Маруся обиделась; нет, она только улыбнулась так странно.
Не за что благодарить, промолвила она, я по правде тебе сказала
В первое же воскресенье после того к нам наехали сваты Шеляговы. Принимают их, потчуют. Мать благодарит за честь, перемогаючи свою тоску и кручину, а отец говорит: я себе лучшего зятя и не желаю. А где Катря?
Кликнули Катрю.
Катря, говорю ей тихо, обдумай хорошенько!
Она будто и не слышит. Идет через сени, словно мертвец ступает тяжело, ровно.
Вошла в хату и глядит, не мигнет, на отца.
Отец, кажись, побледнел немного, взглянув на нее.
Пойдешь, спрашивает, дочка моя, за Дмитра Шеляга?
Не пойду! ответила Катря; вот как будто сказала: режь меня!
Поклонились сватья и гордо пошли потихоньку из хаты.
Мы не шевельнемся, Катря стоит
Отец слова не промолвил и вышел.
VIII
А Чайченка нет и нет! И матери его не видно.
Катрю однажды едва удержала мать хотела бежать в Любчики:
Если ты меня не послушаешься, дочка, то бог с тобою, делай тогда, как знаешь, а я уж отца не стану просить.
Хорошо, мама! Бросьте меня, покиньте, забудьте, только пустите меня к нему!
Нет, не пущу, дочка! Я на пороге перед тобою стану, не пущу идти. Не годится!
Я от вас уйду или утоплюсь, мама Я так жить не в силах!
Я побежала, пересказала все Марусе.
Как же он останется? пришла, спрашивает ее Маруся. Ты за своим горем не видишь горя другого. Каково ему теперь? Ты не подумаешь Ты ради его перетерпи все, все выдержи, пока отца умолишь!
Да если бы я хоть увидала его, хоть глянула на него, хоть одно слово услышала! Пусть меня в огонь пошлет, я пойду Но он нейдет до сих пор. Верно, он покинет меня?
Если нейдет, значит, так надо, Катря, а ты жди, продолжает Маруся. А если тебе надо что ему сказать сейчас, немедля, передай через меня: я схожу к ним.
Ты сходишь? А мать тебя не пустит.
Пойду, не хлопочи. Говори, что ему передать?
Скажи ему, что я пропадаю, что умру, если
И на что это говорить ему? Лучше пусть услышит, что ты его верно любишь, что будешь его ждать, будешь отца упрашивать
Пусть он услышит, какую я муку терплю! Скажи ему, чтоб он все бросил, чтоб пришел меня проведать Отец не узнает а хоть и узнает горче уж не будет!