Все больше под землей, сэр, покуда не женился. Потом я выбрался на поверхность. Разъезжаю по одной из этих железных дорог, с той поры как их построили.
Подобно тому, как последняя соломинка может сломать спину нагруженного верблюда, так это сообщение о шахте сокрушило слабеющий дух мистера Домби. Он указал на дверь мужу кормилицы своего сына; когда тот охотно удалился, мистер Домби повернул ключ и стал ходить по комнате, одинокий и несчастный. Несмотря на все свое накрахмаленное, непроницаемое величие и хладнокровие, он смахивал при этом слезы и часто повторял с волнением, которого ни за что на свете не согласился бы проявить на людях: «Бедный мальчик!»
Быть может, характерно для гордыни мистера Домби, что о самом себе он сожалел через ребенка. Не «бедный я!», не бедный вдовец, принужденный довериться жене невежественного простака, который всю жизнь работал «все больше под землей», но в чью дверь ни разу не постучалась Смерть и за чей стол ежедневно садилось четверо сыновей, но «бедный мальчик!»
Эти слова были у него на устах, когда ему пришло в голову и это свидетельствует о сильном тяготении его надежд, страхов и всех его мыслей к единому центру, что великое искушение встает на пути этой женщины. Ее новорожденный тоже мальчик. Не может ли она подменить ребенка?
Хотя он вскоре облегченно отогнал это предположение как романтическое и неправдоподобное, но все же возможное, чего нельзя было отрицать, он невольно развил его, представив мысленно, каково будет его положение, если он, состарившись, обнаружит такой обман. В состоянии ли будет человек при таких условиях отнять у самозванца то, что создано многолетней привычкой, уверенностью и доверием, и отдать все чужому?
Когда несвойственное ему волнение улеглось, эти опасения постепенно рассеялись, хотя тень их осталась, и он принял решение наблюдать внимательно за Ричардс, скрывая это от окружающих. Находясь теперь в более спокойном расположении духа, он пришел к выводу, что общественное положение этой женщины является скорее благоприятным обстоятельством, ибо оно уже само по себе отдаляет ее от ребенка и сделает их разлуку легкой и естественной.
Том временем между миссис Чип и Ричардс было заключено и скреплено соглашение с помощью мисс Токс, а Ричардс, которой с большими церемониями вручили, словно некий орден, младенца Домби, передала своего собственного ребенка со слезами и поцелуями Джемайме. Затем было подано
вино, чтобы поднять дух семейства.
Не хотите ли выпить стаканчик, сэр? предложила мисс Токс, когда явился Тудль.
Благодарю вас, сударыня, сказал Тудль, уж коли вы угощаете
И вы с радостью оставляете свою славную жену в таком прекрасном доме, не так ли, сэр? продолжала мисс Токс, украдкой кивая ему и подмигивая.
Нет, сударыня, сказал Тудль. Пью за то, чтобы она опять была дома.
При этом Полли еще сильнее заплакала. Посему миссис Чик, которая, как и подобает матроне, обеспокоилась, как бы чрезмерная скорбь не причинила ущерба маленькому Домби («молоко пропадет, пожалуй», шепнула она мисс Токс), поспешила на выручку.
Ваш малютка, Ричардс, будет превосходно себя чувствовать с вашей сестрой Джемаймой, сказала миссис Чик, а вам нужно только сделать усилие, в этом мире, знаете ли, все требует усилий, Ричардс, чтобы быть совершенно счастливой. С вас уже сняли мерку для траурного платья, не так ли, Ричардс?
Да-а, сударыня, всхлипывала Полли.
И оно будет прекрасно сидеть на вас, я уверена, сказала миссис Чик, потому что эта же молодая особа сшила мне много платьев. И из лучшей материи!
Ах, вы будете такой франтихой, сказала мисс Токс, что муж вас не узнает. Не правда ли, сэр?
Я бы ее узнал в чем угодно и где угодно, проворчал Тудль.
Было ясно, что Тудля не подкупишь.
А что касается стола, Ричардс, продолжала миссис Чик, то к вашим услугам будет все самое лучшее. Ежедневно вы будете сами заказывать себе обед; и все, чего бы вы ни пожелали, тотчас вам приготовят, словно вы какая-нибудь леди.
Да, разумеется! с большою готовностью подхватила мисс Токс. И портер в неограниченном количестве, правда, Луиза?
О, несомненно! отвечала в том же тоне миссис Чик. Придется только, милая моя, слегка воздерживаться от овощей.
И, пожалуй, пикулей, подсказала, мисс Токс.
За этими исключениями, моя дорогая, сказала Луиза, она может руководствоваться своими вкусами и ни в чем себе не отказывать.
А затем вам, конечно, известно, сказала мисс Токс, как она любит своего собственного дорогого малютку, и я уверена, Луиза, вы не осуждаете ее за то, что она его любит?
О нет! воскликнула миссис Чик, полная великодушия.
Однако, продолжала мисс Токс, она, естественно, должна интересоваться своим юным питомцем и почитать за честь, что на ее глазах маленький херувим, тесно связанный с высшим обществом, ежедневно черпает силы из единого для всех источника. Не правда ли, Луиза?
Совершенно верно! подтвердила миссис Чик. Вы видите, моя дорогая, она уже совершенно спокойна и довольна и собирается весело и с улыбкой попрощаться со своей сестрой Джемаймой, своими малютками и со своим добрым честным мужем. Не правда ли, дорогая моя?