Хотел бы я знать, где Уолтер? сказал Джилс, заботливо спрятав хронометр. Вот уже полчаса, как обед готов, а Уолтера нет!
Повернувшись на своем табурете за конторкой, Джилс выглянул из-за инструментов в окно, не переходит ли его племянник улицу. Нет. Его не было среди раскачивающихся зонтов, и уже, конечно, за него нельзя было принять мальчишку-газетчика в клеенчатой кепке, который медленно проходил мимо медной доски снаружи, указательным пальцем выписывая свое имя над именем мистера Джилса.
Если бы я не знал, что он слишком меня любит, чтобы удрать и против моего желания поступить на судно, я бы начал беспокоиться, сказал мистер Джилс, постукивая согнутыми пальцами по двум-трем барометрам. Право же, начал бы. «Весь в Даунсе» , а? Большая влажность! Ну, что ж! Дождь нужен.
Мне кажется, сказал мистер Джилс, сдувая пыль со стеклянной крышки компаса, мне кажется, что в конце концов ты склоняешься к задней гостиной не более точно и прямо, чем мальчик. А гостиная обращена как нельзя правильнее. Прямо на север. Нет уклонения хотя бы на одну двадцатую ни в ту, ни в другую сторону.
Здравствуйте, дядя Соль!
Здравствуй, мой мальчик! воскликнул мастер судовых инструментов, живо оборачиваясь. А, так ты уже здесь?
Бодрый, веселый мальчик, оживившийся
от быстрой ходьбы под дождем, миловидный, с блестящими глазами и вьющимися волосами.
Ну, что, дядя, как вы здесь поживали без меня весь день? Готов обед? Как я голоден!
Что касается того, как я поживал, добродушно сказал Соломон, то странно было бы, если бы без такого повесы, как ты, мне не жилось гораздо лучше. Что касается обеда, то вот уже полчаса, как он готов и ждет тебя. А что касается голода, то и я голоден.
Ну, так идемте, дядя! воскликнул мальчик. Ура адмиралу!
К черту адмирала! возразил Соломон Джилс. Ты хочешь сказать лорд-мэру.
Нет, не хочу! закричал мальчик. Адмиралу ура! Адмиралу ура! Вперед!
После такой команды валлийский парик и его обладатель были доставлены без сопротивления в заднюю гостиную, словно во главе абордажного отряда в пятьсот человек, и дядя Соль со своим племянником живо принялись за жареную камбалу, имея в перспективе бифштекс.
Лорд-мэр, Уоли, сказал Соломон, на веки вечные! Больше никаких адмиралов. Лорд-мэр вот твой адмирал.
Да неужели? сказал мальчик, покачивая головой. Даже меченосец все-таки лучше, чем он. Тот хоть иногда обнажает свой меч.
И при этом имеет глупейший вид, несмотря на все свои старанья, возразил дядя. Послушай меня, Уоли, послушай меня. Взгляни на каминную полку.
Кто же это повесил мою серебряную кружку на гвоздь? воскликнул мальчик.
Я, ответил дядя. Никаких больше кружек. С сегодняшнего дня мы должны приучаться пить из стаканов, Уолтер. Мы люди торговые. Мы связаны с Сити. Сегодня утром мы начали новую жизнь.
Ладно, дядя, сказал мальчик, я буду пить из чего вам угодно, пока могу пить за ваше здоровье. За ваше здоровье, дядя Соль, и ура
Лорд-мэру, перебил старик.
Лорд-мэру, шерифам, городскому совету и всем городским властям, сказал мальчик. Многая лета! Дядя, вполне удовлетворенный, кивнул головой.
А теперь, сказал он, послушаем о фирме.
Ну что касается фирмы, много не расскажешь, дядя, сказал мальчик, орудуя ножом и вилкой. Это ужасно темный ряд конторских помещений, а в той комнате, где я сижу, есть высокая каминная решетка, железный несгораемый шкаф, объявления о судах, которые должны отплыть, календарь, несколько конторок и табуреток, бутылка чернил, книги и ящики и много паутины, а в паутине, как раз над моей головой, высохшая синяя муха; у нее такой вид, как будто она давным-давно там висит.
И это все? спросил дядя.
Да, все, если не считать старой клетки для птиц (не понимаю, как она туда попала!) и ведерка для угля.
Неужели нет банковских книг, или чековых книг, счетов, или каких-нибудь других признаков богатства, притекающего изо дня в день? осведомился старый Соль, пытливо глядя на племянника из тумана, который как будто всегда окутывал его, и мягко подчеркивая слова.
О да, этого, должно быть, очень много, небрежно отвечал племянник, но все это в кабинете мистера Каркера, мистера Морфина или мистера Домби.
А мистер Домби был там сегодня? осведомился дядя.
О да. Весь день то приходил, то уходил.
Вероятно, он никакого внимания на тебя не обращал?
Нет, обратил. Подошел к моему месту, хотел бы я, дядя, чтобы он не был таким важным и чопорным, и сказал: «А, вы сын мистера Джилса, мастера судовых инструментов?» «Племянник, сэр», отвечал я. «Молодой человек, я и сказал: племянник», возразил он. Но я бы мог поклясться, дядя, что он сказал: сын.