Ты чего загрустил, Юра?
Что-то устал, Платон Ильич, и хочется побыть одному.
Думаешь, одному лучше?
А что плохого побыть самому с собой?
Пойдем-ка побродим до ужина! Думаю, зря времени не потратим. И устал ты не больше других, а видишь, все разбрелись, все что-то ищут
Я не прочь пойти с вами, если Юрка хитровато усмехнулся если не станете воспитывать.
А ты что, боишься стать лучше, чем есть?
Почему боюсь
Вижу, боишься. А знай, каждому из нас нужно быть лучше и сильнее.
Ладно, идемте
И они вместе зашагали в гору.
Платон Ильич, Платон Ильич! закричала Альда. Можно с вами?
Греков помахал ей рукой, и девочка со всех ног бросилась за ними:
Мне так хочется найти что-нибудь диковинное, запыхавшись догнала она обоих.
Отличиться захотела? кольнул ее Юрка.
А что, и отличиться! Разве плохо?
Ты, Алька, тщеславная.
Вовсе нет, просто хочу, чтобы все мы нашли много
Ладно тебе читать мораль! отмахнулся Юрка. Нечего меня воспитывать.
А почему не воспитывать, если ты не прав? заговорил Платон Ильич. Других ты осуждаешь, то не так, это не эдак. А сам нетерпим к любому замечанию.
Должен же человек быть самим собой или только слушать других и быть попугаем? Как вы думаете?
Слушать других вовсе не значит быть попугаем.
Платон Ильич, не будемте, а? Обещали же не воспитывать.
А я не воспитываю сам воспитываюсь.
Это как?
Просто гляжу на людей и ищу, что у них хорошего. У одних одно, у других другое. У каждого есть чему поучиться. Что нравится, что дорого, то и перенимаю. А что тебе нравится у меня, бери, пожалуйста. Ничего не жаль.
Юрка иронически хмыкнул.
И знаешь, у каждого есть чему поучиться.
И у меня? Юрка даже приостановился и изумленно поглядел на Платона Ильича.
Конечно. Вот гляжу-гляжу и думаю, есть же и у тебя что-то хорошее. Есть же!
Интересно.
Хочешь верь, хочешь нет, а мне, право, хотелось бы у тебя чему-то поучиться.
Вы и так ученый, уклончиво ответил Юрка. Чему же у меня учиться?
Ну, скажем, стремлению к самостоятельности, критическому отношению к инертности, к слепому подражанию, упорству в учебе. Видишь, есть чему. И на мой взгляд, у каждого свое хорошее, свой талант. И каждый человек может придать ему блеск, дать силу, а может и погубить.
Вы хитрый! безобидно усмехнулся Юрка. Сказали, не станете воспитывать, а сами
Одно, Юра, знай, все мы к тебе с добром. Все!
Юрка ничего не ответил.
Ну и повернул!
Это что такое, Платон Ильич? подбежала к учителю Альда и протянула ему желтоватый кусок камня, который легко откололся от большого монолита на склоне горы.
Грек повертел камень в руках, царапнул его ногтем. Минерал мягок и гибок, чертится ногтем. Поглядел в лупу. В волокнистых скоплениях шелковый блеск.
По-моему, гипс.
А цвет, цвет
Бывает и бесцветный, и белый, и серый, и, как этот, желтоватый.
Перед ними уступом высилась почти отвесная скала, похожая на слоеный пирог. Из чего она сложена? Туристы отбивали кусок за куском из разных слоев и тщательно изучали породу.
Глядите, глядите, что я нашел! обрадованно воскликнул Юрка. Глядите, черная слюда.
Альда с завистью взяла кусок слюды и залюбовалась. Действительно, черная. Она и сама не раз находила слюду. Видела серебристо-темную, бурую, желтоватую, даже красную. А черную не приходилось. Знала, все слюды обладают свойством расслаиваться на тончайшие пластинки кристаллы этого минерала с перламутровым блеском. Они настолько мягкие, что ноготь порой оставляет на них царапину. И эта черная слюда тоже легко расслаивалась. Ее пластинки гибки и эластичны.
Девочка и себе вырубила большой кусок. Пригодится для коллекции.
Отколупнув пластиночку, она протянула Юрке:
Смотри, какая тонкая!
Это что, из золота, говорят, можно получить тончайшие листочки, и их почти не видно. Миллион таких листочков образует пластинку всего в один сантиметр толщиною.
Интересно, а из слюды можно отделить такие же тонкие листочки?
Наверно, можно. Ведь какую бы тонкую пластинку слюды мы не взяли, от нее всегда можно отщепить еще тоньше. Не знаю только, есть ли предел.
Платона Ильича привлекла серая с синими прожилками яшма. Ее монолит на метр торчал из земли, и Греков с увлечением отбивал кусок за куском, чтобы отобрать и сохранить самые лучшие.
Возвратились они поздно, когда солнце ушло за горы и ужин уже кипел в ведрах.
Юрка и Альда спустились к реке, чтобы умыться.
Гляди, какая чистая вода, просто чудо! радовалась Альда.
Любая вода есть чудо. Самый диковинный, по-моему, минерал.
Вода минерал? Чудно!
Тебя не поймешь, то чудо, то чудно. Ведь вода не что иное как жидкий лед. Понимаешь, жидкий лед?
Не чуди, Юрка. Вода есть вода, а лед
А лед это твердая вода!..
Ладно тебе оригинальничать.
Завтра нам с Азатом из твоего жидкого льда варить суп. Идем ужинать.
И они двинулись в гору.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Конец заточению
Белесое небо потемнело, подернулось густой синевой. Солнце, наверное, скрылось за Белой. Еще немного, и станет темно. Сенька даже поежился, и по спине у него пробежал жутковатый холодок. Влип он, все-таки, влип. Так влип хуже нельзя. А ребята, видать, уже в Белорецке. Сегодня заночуют, а завтра чем свет двинутся в горы искать нефрит. Сеньке же сидеть тут взаперти с крысами. Ничего, вооружится он какой-нибудь железякой или вон клюшкой и будет отбиваться. Пусть жутко, не сдаваться же ему без боя. Готовность воевать и не поддаваться возможным опасностям как-то подбодрила Сеньку, придала ему сил, хоть глаза невольно заслезились. Он спрыгнул со стола и, вооружившись клюшкой, снова вернулся к окну. На душе у него немного отлегло. А во дворе все также пусто и тихо.