Эх, и здорово ты зафитилил! Как саданул, так в простыню, в самую середку и порядок! восхищался Янка.
Послушайте, ребята, надо бы завтра куда-нибудь катнуть! А то послезавтра в школу, тогда насидишься дома.
Ясное дело! Чего торчать тут в последний день каникул.
А куда поедем?
Я знаю! В зоологический, там львы! выкрикнул маленький Вовка.
Поди ты со своими львами! Махнем-ка на Взморье. На электричке.
Только не на Взморье! Там народищу ступить некуда. Про мяч и не думай, а то выйдет почище, чем сегодня во дворе.
Тогда поехали в Шмерли, предложил Алька. Трамваем. Там озеро можно выкупаться.
Меня мать не пустит, пробубнил Янка.
А ты наври чего-нибудь. Будто идешь в кино или к кому-нибудь в гости.
Началось подробное обсуждение: кто захватит с собою мяч, где собираться, в котором часу.
Но это уже неинтересно. Поэтому мы покинем двор и поглядим, что происходит двумя домами дальше в конторе домоуправления.
Я требую строго наказать эту дикую орду! Сдать в милицию, пускай их там судят! Квартиросъемщица Шульц стукнула кулаком по столу так, что подскочили чернильница и карандаш. Вот взять хоть сегодня: я развесила во дворе белье, а эти паршивцы подумать только! бах грязным мячом в середину простыни. А ты стирай, а ты полоскай
Товарищ Шульц права, заговорила управдом. Так продолжаться не может. Представьте себе: домоуправление расходует средства, чтобы весь большой двор засадить сиренью, а эти озорники со всех саженцев содрали кору. Чего только они не творят! Растаскивают дрова, запирают в подвал девочек, мучают животных. Управдом бросила на стол целую пачку исписанных листов. Я собрала вас сегодня, чтобы обсудить, как быть дальше.
Члены домового комитета кивнули головами.
Тут заговорил до сих пор молчавший полковник Воробьев.
Неужели дело до того плохо, что надо обращаться в милицию? Я, правда, живу здесь недавно, но мне как-то не верится, будто ребята не могут различить, где черное, а где белое. Ведь они же не дефективные?
Где черное, а где белое! вмешалась тёть-Силинь. Ничего они не различают! С утра до вечера мяч гонять, орать, кричать, стекла бить это они знают! И ваш Вовка тоже хорош, куда большие, туда и он, все возле них вертится.
Бить мячом по воротам в этом еще нет ничего дурного, попытался возразить полковник, а стекла бить не полагается. Надо бы приглядеться, потолковать с ними.
Мало ли с ними толковали! И мне и управдому по горло надоело с ними возиться.
Да с этими сорванцами хоть с утра до ночи толкуй, поддакнула Шульц, никакого страху. Когда мы росли разве дети такое посмели бы!
Когда вы росли, были другие времена. Нынче детям незачем забиваться под стол. Они не зверята, которых укрощают розгой. Дети должны знать, что у них есть свои права и свои обязанности, которые, разумеется, следует выполнять. Только не за страх, а за совесть.
Втолкуете вы им, как же! Да и у кого есть время? Со своими-то едва управляемся, рассуждала управдом. Кому охота возиться с этой шайкой.
Полковник немного подумал и сказал:
Придется, видно, мне взяться за этих разбойников.
Ничего у вас не получится. В голосе управдома не было ни нотки надежды. Но попытаться, конечно, можно.
И для полного порядка управдом записала в толстой книге протоколов: «Собрание жильцов поручает полковнику Воробьеву (по его личной просьбе) заняться воспитанием детей дома 46».
Таким образом этот вопрос пока что считался решенным.
В комнате полковника в тот вечер еще долго горел свет. Если бы мы могли заглянуть в окно, то увидели бы, что полковник с женой обсуждают что-то очень серьезное.
Глава 1. Алька размышляет о жизни
И вот оно пришло сияющее, прекрасное, солнечное. На небе ни облачка у Альки будто камень с души свалился.
С первого же слова послушавшись матери, он схватил помойное ведро и, насвистывая, помчался вниз. У помойки атамана поймала тёть-Силинь.
Алька, сказала она, ты сегодня собери всю свою, ну, как там ее звать, разбойничью шайку, что ли, и чтоб в четыре все были тут, во дворе. Управдом велела.
Что вы, тёть-Силинь? возразил было Алька. Сегодня же как раз
Без никаких, строго прервала его дворничиха. Спасенья от вас нету, никому не даете покоя. Сколько окон перебили! И не думайте, не увильнете! С вами будет говорить сам полковник Воробьев! крикнула она, уходя, и погрозила метлой.
Это был ультиматум. Для Альки небо померкло и земля, казалось, разверзлась под ногами.
Пропади все пропадом! Приспичило именно сегодня, когда у нас все так хорошо задумано! Алька осторожно поставил ведро и влез на крышу гаража.
Алька сидел там, колотил пяткой о стену и размышлял. Пилотка съехала на самый затылок, черные кудрявые волосы растрепались, а меж бровей залегли две морщины. Дело принимает серьезный оборот. Какое там серьезный трагический! Их замечательным планам грозит провал.
Если б их собирала управдомша или одна из мам, так можно было бы вовсе не ходить или наврать чего-нибудь. С полковником Воробьевым так нельзя. Вовка говорил: ему врать лучше и не пытайся. А уж Вовка знает, ведь полковник его отец.