Поставьте в саду в жаркий день ведро воды. Они сейчас же подойдут; гусыня беспечно засунет в воду голову и шею по самые плечи, так, что ей ничего не видно вокруг. И ему хочется пить, но он не пьет. Пока она наслаждается, он стоит на страже, напряженно выпрямившись, словно вожак дикого стада. И только когда вы отойдете подальше и он будет уверен, что гусыне ничего не грозит, он попьет. Попьет и тут же, роняя с клюва светлые капли, зорко поглядит по сторонам.
Если гусыня уходит в хлев, в свой закуток, чтобы снести яйцо, он скучает. Он взволнованно ходит, на все лесничество кричит скрипучим голосом, и тогда кажется, что это у колодца крутят заржавевший ворот. Но вы ошибетесь, если подумаете, что он потерял гусыню и зовет ее. Нет, он просто тоскует, и это он охает и ноет, как человек, который не находит себе места. Он знает, где гусыня, вот он перешагивает порог хлева, просовывает голову между досками закутка. Она лежит там, протянув по полу шею, и молча смотрит на него. Он что-то негромко говорит ей на своем гусином языке. Но она не двигается. Тогда он выходит во двор один и опять жалуется вслух.
Однажды гусыня заболела.
Она вырыла себе ямку в сыпучей дерновине под старой елью и там легла. Четыре дня не вставала она с земли, и все это время возле нее стоял гусак. Иногда он отходил и начинал звать ее за собой. Она поднималась, делала два шага, но, видно, сил у нее
не хватало, и она ложилась снова. И он возвращался и застывал возле нее.
Говорят, если у лебедя умирает подруга, он умирает тоже. Наверное, так же случилось бы с гусаком: вряд ли он пережил бы свою гусыню. Но она выздоровела, и вот уже Хозяйка гонит их обоих со двора к речке, и Первенец старается гусыню пропустить вперед, чтобы хворостина досталась ему
БЕСПЕЧНЫЙ ЩУРЕНОК
И все равно со своей золотой, с прозеленью, спиной и белым шелковым животом Щуренок, весь величиной с огрызок карандаша, выглядел необыкновенно милым. Поэтому его пока никто не боялся, разве что совсем пустяковая рыбья мелочь, но кого не боится мелочь? Сам же он, по молодости лет, толком не понимал, что такое опасность, и жил чересчур беспечно. Правда, многие считали его рассудительным и уравновешенным, потому что он любил часами стоять под каким-нибудь уединенным листком и, уставившись в одну точку, задумчиво перебирать плавниками. Но эта привычка как раз и говорила о том, что он был натурой, склонной к пустой мечтательности.
Жизнь свою Щуренок начинал с самого раннего утра, с восходом солнца, даже немного раньше. Знаете ли вы, почему лучше всего рыба клюет на рассвете? Да потому, что восход солнца это очень красивое зрелище, а рыбы не хуже других чувствуют красоту и чуть свет торопятся кверху полюбоваться на восход. Большинство, конечно, понимает, что в такое опасное время лучше сидеть дома, и те, кто поумнее, так и поступают, но, к счастью рыболовов, на свете еще очень много легкомысленных особ.
В этот день, едва опомнившись, не продрав как следует глаза рыбы спят с открытыми глазами, однако, засыпая, они тоже не видят ничего, кроме снов, так вот, пробудясь, Щуренок сделал легкое движение плавниками и высунулся из листвы. В чаще водорослей стояла ночь, но высоко над головой уже смутно вырисовывались большие черные круги. Это были листья кувшинок, лежащие на воде, и раз их можно было различить значит, начинался рассвет. Щуренок наскоро, всухомятку, позавтракал склевал немного зеленой плесени со стеблей, выхватил из ила чью-то сомнительной съедобности шкурку и поспешил наверх.
Он всплыл и замер, приглядываясь. Тут собралась уйма народу, но ни язи, ни плотва, ни лещи никто не смешивался в толпу. Каждый держался своей компании или в одиночку, потому что рыбья жизнь не то что человеческая и отношения здесь куда сложнее, чем между людьми. Мелочь сновала повсюду и шарахалась ото всех, уклейки держались подальше от окуней, плотва и голавли сторонились взрослых щук. Каждый поглядывал наверх, чтобы не прозевать восход, и еще зорче друг на друга, чтобы не попасть один другому на зубок. Кроме того, все знали, что к самой поверхности воды подплывать опасно не успеешь оглянуться, как очутишься в когтях какой-нибудь там чайки
Между тем время шло. Вода становилась все прозрачнее, сквозь нее просвечивало небо, не зеленое, как можно было подумать недавно, а голубое. Плавники у окуней, только что серые, зарумянились, и лист, под которым притаился Щуренок, этот лист встрепенулся, просветлел, и великое множество изумрудных зернышек раскатилось и заиграло в нем Близился восход.
И вот когда все затихло, готовясь встретить первый солнечный луч, чудесное явление приковало к себе внимание Щуренка. Среди привычных глазу, будничных лиц и фигур озерных обитателей вдруг появилась золотая рыбка! Маленькая, изящная, она блестела так, будто солнце уже поднялось и устремило на нее свои самые яркие лучи. Только в теплом тропическом море да в аквариуме знатока и любителя могло родиться и расцвести подобное совершенство! Чья злая воля заставила рыбку очутиться в обыкновенной, заросшей ряской и кувшинками воде никому не известного озера? Какую веру в себя надо иметь, чтобы так смело явиться в общество окуней и щук и проплыть, играя и резвясь, мимо зубастых пастей и устремленных со всех сторон хищных взглядов.