поселком Низы, знаешь, какой громадный да густой лес? Он Низовским и называется. По воскресеньям мы с друзьями ходили в лесничество. Своими глазами видали там и лосей, и диких кабанов, и диких коз.
Может, пригласишь после войны на охоту?
А чого ж, давай. Побачиш все сам.
Этот полушуточный разговор, как это не удивительно, имел свое послевоенное продолжение. В начале восьмидесятых годов мне не раз доводилось встречаться с Иваном Гавриловичем Петренко в Низах. Приходилось бывать и в Низовском лесу, хотя мы там и не занимались охотой. Удивительно сложилась судьба Ивана Гавриловича: трижды раненый, много раз бывавший на волосок от смерти, он все же уцелел и возвратился в родные края. Да еще привез с собой из полка славную девушку санитарку Лиду Рыбалко, с которой и соединил свою жизнь.
А в то военное июльское утро, когда мы мчались на машине из Москвы к расположению своей части, Петренко, помолчав, задумчиво произнес:
Когда теперь увижу свои места? Как ты думаешь, попадем мы на тот участок фронта, на сумской? А?
Попадем, Иван, непременно попадем! хлопнул я его по плечу. Будем освобождать Украину. Помяни мое слово.
Петренко надолго замолчал. Должно быть, думал о своей матери, находившейся в оккупации Потом его мысли, очевидно, вернулись к сегодняшнему дню, к последним событиям в полку.
Чуешь, толкнул он меня в бок. Как тебе наши новые дела?
О чем это ты? вяло отзываюсь я, утомленный долгой тряской в машине.
Ну ты уже свыкся?
В основном. А ты?
По правде, не совсем. Незвычно все.
Когда Иван бывал взволнован, у него нередко проскакивали украинскйе слова.
Чудишь ты, брат, оживился я. Меня тоже волновали перемены в нашем полку. Чего же здесь осваиваться? Все очень просто: теперь мы с тобой служим не в танковом, а в инженерно-танковом полку. Он как бы совмещает в себе два рода войск. Понимаешь? Я где-то читал, что новые открытия и изобретения чаще всего бывают на стыке двух наук. Вот и мы на стыке двух родов войск.
Э-э, дывлюсь, тебе перестроиться раз плюнуть, недоверчиво покосился черным глазом Иван.
Нет, Иван, это не совсем так. Ты лучше скажи, все ли у тебя подготовлено?
Сразу поняв, о чем идет речь, Петренко ответил:
К показу? Вроде да, все в порядке.
Ты учти, очень важно, чтоб все было без задоринки. Надо, чтоб все наши экипажи, глядя на твою работу, почувствовали уверенность, что смогут действовать не хуже. А ты должен дать им эту уверенность с самого начала.
Говоря это, я думал вот о чем. По мнению Мугалева, тральщики, кроме выполнения своей главной роли уничтожения мин и устройства проходов, должны были укреплять и поддерживать высокий моральный уровень воинов, идущих первыми на прорыв через минные поля. Напоминаю об этом Ивану.
Мои хлопцы не подведут, убежденно ответил Петренко. Взять хоть бы Василия Большакова, механика-водителя. Сам он из Харькова, работал слесарем-сборщиком по турбинам, воевал под Сталинградом, бывал во всяких переделках. В делах шуток не любит. И силищи хоть отбавляй! Или, к примеру, радист Смирнов Андрей. Тоже надежный парень москвич, до войны работал на шарикоподшипниковом. Скромняга, подтянутый, исполнительный. И заряжающий Асатрян парень что надо. В сноровке никому не уступит. Одно слово, хлопцы огонь!
Мы долго обсуждали предстоящие показательные занятия и не заметили, как машина свернула в лес и оказалась в расположении полка.
Трал, к бою! громко скомандовал подполковник Мугалев.
Стоявший впереди своей «тридцатьчетверки», экипаж Петренко быстро приступил к делу.
Танкисты подняли с помощью тали раму и закрепили ее упорами в проушинах лобовой брони машины.
Затем раму и ось трала соединили с водилом. Дальше нужно было собрать в катки комплекты дисков. Пока Петренко и Асатрян поддерживали ось на нужной высоте, Смирнов и Большаков нанизывали на нее, один за другим, стальные диски с нажимами-«шпорами». Ворочать такие «блины» было непростым делом, но «играющая» посадка давала возможность надвигать их относительно свободно. Как только были поставлены и закреплены гайками-заглушками пять дисков слева и пять справа, Петренко доложил:
Готово!
«Монтажники» снова выстроились перед машиной. Они тяжело дышали, пот заливал им глаза.
Работа заняла тридцать минут, проговорил Мугалев, посмотрев на часы и обращаясь к стоявшим вокруг солдатам и офицерам. Но надо иметь в виду, что теперь рама закреплена окончательно и ее больше не придется снимать. А монтаж одних катков потребует меньше половины этого времени.
Трал, по-походному! прозвучала
новая команда.
Петренко отсоединил водило и приказал механику:
Развернуть танк!
Старшина Большаков, уже занявший свое место за рычагами, завел двигатель и подал машину кормой к тралу. Смирнов и Асатрян прикрепили водило к заднему крюку танка.
Готово! опять доложил командир экипажа. Затем трал снова был возвращен в первоначальное положение.
Как видите, пояснил Мугалев наблюдавшим танкистам, перевод из одного положения в другое не требует особых усилий и занимает считанные минуты. Мы прохронометрируем работу экипажей и выведем нормативы времени. Для чего предусмотрено походное положение? Чтобы вне минных полей идти с большей скоростью. Ведь движется танк с тралом, сами видите, медленнее, повороты затруднены. Поэтому, проделал проход перебрось трал за корму. Хотя работа экипажа официальной оценки не получила, Петренко понимал, что показ прошел неплохо.