Ходили по холму, с ними были комсомольцы из Котовска, узнавали места бывших окопов, воронки. Разрывали землю, находили то патроны, то гильзы, а то и ржавое оружие. Серебров рассказывал, как шел бой, откуда наступали на высоту немцы.
Стали искать захоронение.
Там насыпь должна быть, подсказывал командир полка, мы ведь обещали вернуться.
Солнце уже заходило, все неровности холма были заметны.
Не насыпь, догадался Евгений Иванович, а где земля провалилась, нужно искать.
И вот увидели притененный квадрат. Здесь? Комсомольцы взялись за лопаты.
Нет тут ничего, Евгений Иванович, грунт, как камень.
Смотрите
трещина. Нужно копать.
Отошел к Сереброву, увидев, как напряглось у того лицо. Встал рядом.
Евгений Иванович! Идите сюда!
Из земли торчала плоская железка с шариком на конце.
Что это? Не опасно?
Должно быть, ножны штыка, сказал, подойдя, Серебров. Ну да, винтовка Токарева Копайте, ребята.
Снова какой-то предмет. Ремень. Бляхи нет. И вот череп! Был среди них врач, он осмотрел череп. Покачал головой.
Совсем молодой. Все зубы целые.
В земле открылись кости. Много костей.
А вдруг это немцы? сказал кто-то из комсомольцев.
Ищите, ребята, пуговицы. Растирайте каждый комок земли.
Наши! Наши!
Мои, 1 говорил полковник Серебров. Мои
Сейчас на месте этой могилы стоит один из самых известных в Молдавии памятников высокий обелиск, слова на котором видны издалека: «Никто не забыт, ничто не забыто».
Пятнадцать имен погибших здесь уже названы, но двадцать пять еще ждут своей очереди, двадцать пять неизвестных.
Мало надежд, что им вернут имена: 95-я Молдавская стрелковая дивизия, что обороняла Молдавию, дралась потом под Одессой и почти вся полегла в битве за Севастополь. Знамена полков были вывезены на подводной лодке. А 161-й полк воевал еще и за Сталинград, воевал храбро, его знамя находится в Центральном музее Вооруженных сил СССР.
Из-за тяжелого ранения, полученного в августе 1941 года, он не смог довоевать и жил, завидуя тем, кто дорогами войны дошел до Берлина.
Однако доля его в общем деле Победы и памяти о войне на сегодня велика. Он поднял из безвестности столько павших, столько восстановил добрых имен, о стольких подвигах стало известно благодаря полковнику в отставке Красовскому!
Письма главному красному следопыту республики все идут и идут, кладутся по привычке на его рабочий стол от поисковиков, от родственников погибших воинов, от ветеранов, ищущих однополчан. Самые последние от Лидии Кулькиной, сестры летчицы, погибшей в Молдавии, от следопытов Киева, Херсона, Дзержинска, Ташкента
Полковнику пишут, веря, что такой человек будет жить долго-дол го, помогая бессмертию тех, кто не уходит из сердца.
Что за именем?
И судьба за каждым именем, как и большинство военных судеб, необыкновенная.
Молчит камень над могилой, молчит имя, да и что в нем, таком распространенном, например, таком простом, как Иван Иванов? Оно не задержит ни взгляда, ни внимания.
Но если Попытаться узнать что-то об этом человеке и если узнаешь глаза издали будут находить его имя среди других на памятнике словно ты был знаком с ним лично или он твой родственник.
Маленькое село Ташлык на Днестре известно в нашей стране тысячам людей. В апреле 1944 года у села Ташлык 95-я стрелковая дивизия форсировала Днестр.
Школа в селе носит имя командира пулеметного расчета Антона Антонова, чья лодка первой пересекла кипящую от взрывов бомб и снарядов реку.
Одна из улиц названа именем героя, погибшего во время переправы, гвардии капитана Сергея Целых.
На памятнике у сельсовета на четырех громадных цифрах из бетона 1944 высечены имена других павших в бою за село и при форсировании Днестра. Их много, более 700.
Красные следопыты Ташлыка ведут поиск вот уже более 15 лет. Они прибавили к известным 61 имя.
В Ташлык, к красным следопытам, приезжают из Москвы, Киева, Ташкента Идут вместе с ними на берег, где стоит памятник 12 апреля 1944 года., дню, когда первые лодки двинулись навстречу огню, долго вглядываются в противоположный берег, будто и сейчас еще он может осветиться вспышками выстрелов.
Стоят молча, слыша, может быть, шум страшного боя, крики команд и просьбы о помощи, видя кипящую воду Днестра там, где сейчас текут мирные струи.
Потом, с трудом вернувшись из прошлого, начинают говорить, начинают рассказывать ребятам о бое, памятном на всю жизнь.
Сергей Владимирович Казанцев, приехавший по приглашению красных следопытов из Харькова, поведал о собственной смерти. Он был в числе первых разведчиков, которые переправились через Днестр, чтобы выяснить, знают ли немцы о готовящемся броске через реку. При возвращении группу накрыло минами. Раненого Казанцева посчитали мертвым, но немцам не оставили.
В тот день хоронили нескольких. И вот, когда уже вырыта была братская могила, к ряду лежащих на земле подошел полковой врач, друг Казанцева, попрощаться. Наклонил голову, вглядываясь в последний раз в лицо убитого, и вдруг закричал:
Он живой! Смотрите кровь продолжает идти!