Тайны тут нет никакой. Идет старик к своему другу, для которого припас заветное слово.
Слово это как ключ от волшебной дверцы: откроется, а за нею, чуть повернешь ключ, далекое-далекое время.
Встретятся приятели, заварят чай, усядутся за стол, и вот один из них тот, что шел по улице, ни на кого не глядя, и произнесет волшебное слово:
А помнишь?..
Смолкнут часы на подоконнике, радио остановится на полуслове, машины за окном звук потеряют и совсем-совсем другие голоса ворвутся в комнату.
Никто больше не нужен старым друзьям, и так им хорошо, словно не вдвоем они, а впятером-вшестером сидят и разговаривают, перебивая друг друга.
Но вот один из приятелей уехал погостить к сыну, живущему в другом городе. Неделю гостит, другую И заскучал его товарищ. Некому заветное слово сказать, не с кем поделиться тем, что вот уже сколько времени копится. Сидит дома, углы в комнате считает, слушает шаги по тротуару. А они все мимо, мимо
Вдруг слышит кто-то стукнул в калитку. Неужели гость?
Поспешил к двери, вышел на крыльцо. А от калитки несется звонкое:
Здравствуйте! Мы к вам!
Ко мне? не верит хозяин. А по какому-такому делу? Сам небритый и одет кое-как. Да и хмурый еще, неприветливый
Мы тимуровцы!
И, ничего больше не объясняя, вкатились во двор целой ватагой. А во дворе Осень весь сад листьями засыпала последний морозец их и подрумянил, и с деревьев скинул. Яблоня вся в яблоках, будто до Нового года так и собирается простоять. Дрова есть, а не пилены и не колоты. Воды в ведре на донышке
Рассыпались по двору и по дому, отовсюду голоса словно воробьи на пшено слетели.
Час прошел и двор и дом преобразились, как в сказке., когда Марья- царевна вышла во двор платочком махнула.
И в магазин сбегали, и в аптеку сходили на столе хлеб, масло, колбаса, молоко, на подоконнике лекарство. Из красных и желтых листьев букет собран, на видное место поставлен. Ваза с яблоками на столе
Глянул хозяин на пионерскую заботу, на чистый двор да на вымытые полы и скрылся зачем-то в соседней комнате.
А ребята уходить собрались дело-то сделано.
Но тут дверь скрип
Стоит в дверях хозяин не узнать. И вовсе это не старик, каким его на улице видели, а просто пожилой человек. Это холод его ссутулил, одиночество лицо неприветливым сделало. На хозяине новый пиджак, а на пиджаке орденов и медалей разных полтора, наверно, десятка! На лице улыбка. Так вот, оказывается, кому они помогали! А он о себе ни словечка никому не говорил
Дмитрий Алексеевич, а вы помните войну? Ведь мы не только тимуровцы, мы еще и красные следопыты.
Смолкнут часы, радио остановится на полуслове, машины за окном звук потеряют и совсем-совсем другие голоса ворвутся в комнату.
Выясняется в таком разговоре, что человек, к которому пришли тимуровцы, прожил жизнь необыкновенно интересную.
Эти люди участвовали в великих битвах за Родину. Виктор Тимофеевич Олейников воевал под Сталинградом и брал Берлин. Арсений Андреевич Бузило расписался на рейхстаге. Валерий Федорович Копарев был летчиком, не раз его самолет горел, падал, но он всегда возвращался в строй.
Мария Андреевна Бузулуцкая всю жизнь работала медсестрой. Кто только йе обращался к ней за помощью, скольким людям она помогла! Но вот осталась одна Где все те, кого она лечила?
Их заменили тимуровцы-следопыты.
Елена Александровна
Перцева работала в школе-интернате вопитате- лем. Как привыкла она к многолюдью, к детским голосам! Заслуженный отдых, который казался ей таким желанным, обернулся тишиной и одиночеством. Как обрадовалась она детям, снова окружившим ее!
Все они, провожая пионеров Окницкой железнодорожной школы 3 Иру Марценюк, Люду Степанову, Анжелу Самосенко, Наташу Юрчук, Таню Лебедеву, Оксану Гаврилову и Анжелу Пославскую, долго машут им с крыльца и кричат вслед:
Приходите еще!
Человек из сорок первого года
Финишировал «десант» 9 мая на республиканском стадионе в Кишиневе. Машины с ветеранами, проделавшими семидневный путь, въезжали на переполненный людьми стадион, где праздновался День Победы. Я взглянул на стоявшего рядом Красовского и долго не мог отвести глаз. Лицо его было серым от многодневной усталости и пыли последних километров. Может, потому оно показалось мне высеченным из камня. Это было лицо солдата, какие скульпторы высекают из мрамора и гранита, лицо, чье выражение, найденное однажды, повторилось в тысячах каменных лиц и стало знакомым каждому в нашей стране лицо воина, труженика войны, победителя
7 ноября 1985 года Евгений Иванович Красовский умер от тяжелой болезни.
За месяц до его смерти я был у него, мы долго разговаривали. Полковник рассказывал о своей жизни и о том деле, которому отдал все последние годы. Помня меня по «Голубому десанту», называл в шутку «однополчанином» и поверял то, что, может быть, не поверял другим.
Ему всю жизнь снился один и тот же сон. Стена пламени до самого неба; раненый, он идет куда-то, теряя сознание, идет, идет, не чувствуя под ногами земли, боясь упасть, зная, что не поднимется, если упадет, и еще зная, что где-то здесь его ждет яма И вот следующий шаг не находит опоры и он падает, летит, летит в черную пустоту